История римской литературы Том I

В "Заговоре Катилины", а в особенности в "Югуртинской войне" Саллюстий обвиняет аристократию — уже не только в лени, надменности, распущенности и зависти к чужой славе, но и в полной продажности и в измене родине. Примером этого является поведение нобилитета во время войны с Югуртой. Югурта после убийства Гиемпсала "испугался гнева римского народа и надеялся только на корыстолюбие знати и на свое богатство" ("Югуртинская война", 13, 5). И действительно, "после огромных подарков, переданных послами Югурты, которым он поручил засыпать дарами старых друзей, а потом приобрести и новых, в сенате произошла такая перемена в настроении, что Югурта, вместо ненависти, стал пользоваться расположением и благоволением знати" (гл. 13, 7). Подкуп удается Югурте не только на этот раз: "в его душе засело твердое убеждение, что в Риме все продажно" (гл. 20). Только "когда Югурта заметил, что негодование, вызванное его поступком, превышает его влияние и средства", он покинул Рим, произнеся, как говорит Саллюстий, по слухам, знаменитые слова: "Этот город продажен и погибнет, как только найдется на него покупатель" ("Югуртинская война", 35). Так изображает Саллюстий полное разложение нобилитета, отразившееся и на крупнейшем правительственном органе — сенате, который стал игрушкой в руках влиятельных богачей.

Не менее беспощадно относится Саллюстий к homines novi, самого выдающегося представителя которых, Цицерона, он ненавидел. "Даже новые люди, — говорит он с презрением, — которые прежде старались превзойти нобилей доблестью, теперь стремятся достигнуть власти и почетных должностей скорее тайными интригами и насилием, чем хорошими средствами, — и иронически прибавляет, — как будто бы претура и консульство славны и великолепны сами по себе, а не приобретают ценность от доблести того, кто их занимает" (гл. 7-8). В сенате эти выскочки еще более беспомощны и несамостоятельны, чем представители старой аристократии, они боятся более сильной кучки богатых олигархов.

Не слишком большие надежды возлагает Саллюстий и на народные массы: однако насколько твердо и непоколебимо его мнение о нобилитете, настолько его мнение о менее имущих классах выражено им не всюду с одинаковой последовательностью. То "полевение" Саллюстия, которое разобрано в книге С. Л. Утченко[164], несомненно, в общих чертах имеет место, но оно никогда не выражено так ясно и определенно, как, например, резкое осуждение нобилей. Однако и в письмах и в "Заговоре Катилины" Саллюстий не раз подчеркивает шаткость и ненадежность народа. Эта неясность суждения о народной массе связана с тем, что Саллюстий недостаточно четко различает отдельные слои внутри этих народных масс и нередко объединяет в общую категорию "неимущих" и "жаждущих переворота" людей совсем различные группы: разорившихся нобилей, трудящийся городской плебс, опустившуюся городскую чернь и деревенский плебс, — которого Саллюстий, видимо, совершенно не знает и о котором нигде не упоминает. Выпадает из круга его наблюдений и италийское население провинций и, тем более, рабы.

Если ненависть Саллюстия к нобилитету позволяет характеризовать его политические воззрения как в известной степени демократические, то в его отношении к народу, в его неумении разобраться в группировках народных масс и в характере политических движений отражается его большая заинтересованность в охране личной собственности. В "Заговоре Катилины" Саллюстий высказывает следующее общее положение:. "Ведь всегда в государстве неимущие завидуют состоятельным, превозносят дурных людей, ненавидят старое, жаждут нового; недовольные своим положением, они желают все изменить и без всяких забот кормятся смятением и беспорядками, так как нищете нечего терять" (37, 3). Это положение ясно характеризует политическую установку Саллюстия.