История римской литературы Том I

В 37-й главе "Заговора Катилины" Саллюстий обрисовывает все недовольные элементы следующим образом: в первую группу недовольных он зачисляет тех, "которые повсюду проявляли себя бесчестными и наглыми поступками"; во вторую — тех, "кто позорно промотал отцовское имущество"; в третью — всех, "кого позор и преступленье прогнали из дома". Нельзя не заметить, что характеристика всех этих групп почти одинакова и представляет собой риторическую тавтологию, а не перечисление разных общественных слоев. Следующую категорию Саллюстий определяет несколько конкретнее: недовольны были все, кому вскружило голову быстрое обогащение солдат Суллы; "деревенская молодежь, которая ранее трудами рук своих снискивала себе скудное пропитание, возбужденная слухами о щедрых раздачах из частных и общественных средств, предпочитала городскую праздность неблагодарному труду". И, наконец, к недовольным примыкали все те, "родители которых после победы Суллы попали в списки опальных, чье имущество было конфисковано, а гражданские права, присущие свободным гражданам, ограничены". Эта последняя группа — остатки марианской партии — упоминается Саллюстием вскользь и в дальнейшем повествовании никакой роли не играет; между тем, именно она являлась подлинной представительницей демократических стремлений.

По мнению Саллюстия, ведущую роль в организации заговора Катилины принадлежала только тем, кто "промотал отцовское наследство", т. е. разорившимся представителям нобилитета. Именно их положение изображает Катилина в словах: "У нас дома — нужда, вне стен его — долги, ужасное настоящее, еще худшее будущее" ("Заговор Катилины", 20, 13). Саллюстий не раз подчеркивает, что заговор исходит именно из среды нобилей. Первое, что он говорит о Катилине, — это то, что "Катилина происходил из знатного рода" (гл. 5) ; на свое знатное происхождение ссылается и сам Катилина, защищаясь в сенате от предъявляемых ему обвинений (гл. 31); а когда Саллюстий перечисляет заговорщиков, он не забывает указать, что они состоят из лиц "сенаторского сословия", "всаднического сословия", а также из "представителей колоний и муниципий, знатных у себя дома граждан" (17, 4 — domi nobiles).

Иные элементы примыкают к сторонникам Катилины, когда восстание выходит за пределы городских стен. С одной стороны "Манлий в Этрурии подстрекал к восстанию плебс, жаждавший переворота, под влиянием вопиющей нужды и обиды на испытываемое угнетение; ведь во время диктатуры Суллы он потерял все недвижимое и движимое имущество"; с другой же стороны, он "привлекал и разного рода разбойников, которых много было в этих местах", а также разорившихся сулланских колонистов (гл. 28), т. е. совершенно разнохарактерные и даже враждебные друг другу элементы. Лентул же шел еще дальше, спрашивая Катилину через посланного: "Раз сенат объявил тебя врагом, то почему ты гнушаешься рабами?" (44, 6). Но Катилина считал "совершенно неподходящим для своих интересов создавать впечатление, что он объединяет дело римских граждан с делом беглых рабов" (гл. 56).

Таким образом, в изображении заговора Катилины Саллюстий, но существу, остается верен своей основной линии — ненависти к нобилитету. Обедневший нобилитет, на его взгляд, ничем не лучше богатого и сильного; жадность, расточительность и нечестность остаются его характерными свойствами. Он желает чужого, не умея сохранить своего (alieni appetens, sui profusus — 5, 4), и его заговор не имеет глубоких корней и отнюдь не направлен на защиту прав народа. В программу Катилины Саллюстий включает "новые долговые записи, проскрипции богачей, магистратские и жреческие должности, грабежи, словом все то, что несет с собой война и произвол победителей" (гл. 21). Ни о каких демократических реформах в духе Гракхов нет и речи. Такой заговор заранее был обречен на неудачу: "У них, утомленных и ослабевших, отнял бы власть и свободу тот, кто оказался бы, в конце концов, сильнее их" (гл. 39). Саллюстий намекает здесь либо на Помпея, либо на Красса, отводя подозрение только от Цезаря.

Итак, отрицательное отношение Саллюстия к заговору Катилины вызвано, несомненно, двумя причинами: тем, что это — заговор нобилей, и тем, что он в первую очередь направлен против богатых и имеет в виду кассацию долгов и проскрипции богачей. Широкие слои народа к этому заговору не присоединились; к нему примкнула только городская беднота; но и то ненадолго, пока по городу не разнеслись слухи о замышлявшемся Катилиной поджоге. Саллюстий рассказывает об этом несколько иронически: