История римской литературы Том II

Ты, Викторий, проворным умом и памятью острой
В книгах, неведомых нам, тайн сокровенных искал.
Свитки, угодье червей, ты любил разворачивать больше,
Нежели дело свое делать, как должно тебе.
Все — договоры жрецов, родословья, какие до Нумы
Вел, из древнейших веков первосвященник-сабин,
Все, что Кастор сказал о владыках загадочных, все, что,
Выбрав из мужниных книг, миру Родопа дала,
Древних уставы жрецов, приговоры старинных квиритов,
То, что решал сенат, то, что Дракон и Солон
Дали афинянам, то, что Залевк — италийским локрийцам,
То, что людям — Минос, то, что Фемида — богам, —
Все это лучше знакомо тебе, чем Вергилий и Туллий,
Лучше, чем то, что хранит Лаций в анналах своих.
Может быть, ты и до них дошел бы в своих разысканьях,
Если бы парка тебе не перерезала путь.
Мало почета тебе принесла нашей кафедры слава:
Только грамматики вкус ты ощутил па губах.
Большего ты не достиг, и в Кумах скончался далеких,
Путь совершивши туда из Сицилийской земли.
Но, упомянутый мною в ряду именитых и славных,
Радуйся, если мое слово дойдет до теней.

Заключение

Прощайте же, о тени славных риторов,
Прощайте же, ученые,
История ли вас или поэзия,
Дела ли шумных форумов,
Платонова ли мудрость, врачеванье ли
Вовеки вас прославили.
И если мертвым от живущих радостны
Внимание и почести,
Мою примите эту песню скорбную,
Из слез и жалоб тканую.
Покоясь мирно под плитой могильною,
В людской живите памяти,
Доколе не наступит, богу ведомый,
День, в коем все мы встретимся.

(Перевод М. Л. Гаспароеа)

3. Исключительно формальными школьными стихотворными упражнениями являются: а) эпитафии на героев троянской войны и на гробницы различных лиц; б) четверостишия, характеризующие императоров, написанные Авзонием для его сына Гесперия, очевидно, в то время школьника и в) характеристики крупных городов римской империи; самое длинное и наиболее теплое стихотворение Авзоний посвящает, конечно, родному городу.

4. В довольно большом сборнике эпиграмм не все принадлежат самому Авзонию; некоторые эпиграммы переведены с греческого, другие варьируют одну и ту же тему, комбинируя перевод с собственными стихами, в некоторых даже перемежаются греческие и латинские стихи. Авзоний прекрасно владеет элегическим дистихом и некоторые переводы его полностью передают греческий оригинал, а подражательные эпиграммы вполне сохраняют стиль эллинистических изящных "безделушек". Приводим два примера:

I Книдская Киприда Праксителя

Книдскую раз увидав Киприду, сказала Венера:

"Голой, уверена я, зрел ты, Пракситель, меня".
"Нет, я не зрел, да и грех; но железом ведь все мы ваяем,
А над железом вся власть Марсу Градиву дана".
Зная ж, какою мила Киферея владыке, железный
Этот резец изваял точно такою ее.

(Перевод Ф. А. Петровского)

II На статую Венеры в доспехах

Раз увидала Паллада Венеру в военных доспехах.

"Мы за Париса теперь можем сразиться с тобой".
"Дерзкая, как ты посмеешь со мною в оружье сражаться,
Если, нагая, в тот день я победила тебя?"
(Перевод М. Е. Грабарь-Пассек)·