История России. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники. Вторая половина XVII века

Патриарх Макарий с собственной свитой поместился на означенном судне, сопровождавшие его греческие монахи и торговцы сели на другое, и в пятницу 11 августа эти суда от Калуги поплыли вниз по Оке. Тут архидиакону Павлу пришлось наблюдать судоходство московитов по их внутренним рекам. Корабль двигался вперед с помощью длинных шестов с железным наконечником. Если он садился на мель, его с трудом сдвигали с нее теми же шестами; а если поднимался противный ветер, то рабочие выходили на берег и тащили его канатами. Извилистые берега Оки от Калуги до Коломны, то есть на расстоянии 200 верст, казались хорошо заселенными и возделанными; деревни были очень близко расположены друг к другу. Путешественники плыли мимо нескольких городов, каковы Алексин, Серпухов, Кашира. Тут они останавливались и посылали переводчика известить о своем прибытии; а тот или являлся лично, или присылал чиновника, в сопровождении священников, с поклоном и подарками, состоявшими из съестных припасов и напитков. Останавливались они более при монастырях (Владычний, Высоцкий, Троицкий), посещали их и отстаивали там или всенощную, или обедню. Когда они достигли устья Москвы-реки, то повернули в нее. По этой реке спускалось в Волгу много судов, шедших из Москвы с семьями, которые бежали от моровой язвы. Не доезжая немного до Коломны, антиохийский патриарх и его спутники пристали к Голутвенному монастырю и отстояли здесь вечерню. А на следующее утро, 17 августа, они приплыли к самой Коломне, где воевода встретил их с духовенством и всем народом. Их привели в каменную крепость, где в соборном храме они отстояли обедню, после которой поместились в епископских кельях, ибо коломенская кафедра после ссылки Никоном епископа Павла пока не была занята. В челе местного духовенства и церковного управления поэтому стоял соборный протопоп.

Павел Алеппский восхищается высокими каменными стенами и башнями Коломенского кремля. Он описывает его сводчатые подземелья, или тайники, ведущие к реке, ворота с железными решетками, снабженными подъемной машиной, и надворотные иконы с навесом от дождя и с фонарями вместо лампад, башню со сполошным колоколом, в который ударяют в случае пожара; причем жители домов с топорами спешат для его тушения. Далее он распространяется о важнейших коломенских церквах, их куполах, иногда покрытых зеленой черепицей, иконостасах, массивных и расписанных восковых свечах, вставленных в каменные с резьбой колонки, и так далее; а также о большой тюрьме при епископии, с цепями и колодками для ее провинившихся слуг и крестьян, о епископских угодьях и доходах и прочем. Коломенская епископия считалась беднейшей сравнительно с другими; а между тем под ее ведением находилось более 15 городов и 2000 селений.

В ближайшее воскресенье патриарх Макарий, по просьбе жителей, совершил освящение воды, которую затем священники разделили между собой и ходили кропить по всему городу по случаю начинавшейся в нем моровой язвы. Ради нее воевода, чиновники и духовенство с плачем просили патриарха наложить недельный пост на всех жителей без исключения. Он разрешил трехдневный пост, который и был соблюден со всей строгостью, не исключая малых детей. В среду 23 августа антиохийский владыка снова святил воду в соборном храме и затем, во главе всего духовенства, совершил крестный ход вокруг кремля при звоне всех колоколов. Павел при сем замечает, что всякая церковная служба у русских содержит моления за патриарха и царя с царицей и чадами их, причем Алексею Михайловичу давались титулы «христолюбивого, благочестивого, боговенчанного, богохранимого, тишайшего великого князя и самодержца всей земли Русской». Подметил он также чрезвычайное благочестие русских, большое обилие у них праздников и почти ежедневное посещение обедни; причем каждый ставит в церкви одну или несколько свечей с приклеенной к ним копейкой, затем крестится полным (истовым) крестным знамением и совершает непрестанные земные поклоны. Священники вообще очень затягивали службы; так что «мы, – замечает Павел, – выходили разбитые ногами и с болью в спине, словно нас распинали». Удивляли его и некоторые русские обычаи, вытекавшие из набожности, но не чуждые соблазна. Так, мужья и жены, исполнившие супружеские обязанности, становились вне церкви и не входили в нее, пока священник не прочел над ними особую молитву; причем они, конечно, служили предметом нескромного любопытства.