История России. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники. Вторая половина XVII века

В Могилеве начальствовали воевода Воейков и полковник Поклонский. Последний был из местных православных шляхтичей; он выехал в войско Хмельницкого, был им рекомендован царю как пострадавший за веру, принят на государеву службу, пожалован в полковники, отличился при взятии некоторых городов, помог москвитянам овладеть Могилевом, уговорив его жителей к сдаче и со своим казацким полком, набранном в Белоруссии, оставлен в Могилеве. Осаждавший Старый Быхов наказной гетман Иван Золотаренко был недоволен тем, что Могилев сдался не ему, и стал враждовать с Поклонским. Черкасы или казаки Золотаренка ездили в Могилевский уезд и собирали в свою пользу хлебные запасы, сено, скот и оброки с крестьян; причем били и выгоняли московских стрельцов и людей Поклонского, приезжавших в уезд для сбора запасов на могилевский гарнизон. Но Золотаренко, не взяв Старого Быхова, отступил в Новый, а с ним удалились и его черкасы. Теперь московские стрельцы и солдаты стали терпеть обиды и побои от казаков Поклонского, который не думал их унимать; сердце шляхтича, очевидно, не лежало к московским людям, когда он познакомился с ними поближе. Кроме шляхтичей, то же явление замечалось и у многих местных горожан, не говоря уже о местных жидах. В январе 1655 года литовские гетманы Радзивилл и Гонсевский предприняли наступательное движение на верхнеднепровские города, занятые москвитянами. В некоторых городах обнаружилась измена; например, Орша и Озерищи передались Литве. Но нападение Радзивилла на Новый Быхов, где заперся Золотаренко, было отбито. Отступив отсюда, Радзивилл двинулся на Могилев; ибо Поклонский уже вошел с ним в тайные сношения. Когда гетман осадил Могилев, Поклонский 5 февраля, под предлогом вылазки, часть своего полка вывел в поле, передался литовцам и впустил их в Большой острог. Но воевода Воейков со своими ратными людьми и с теми мещанами, которые оставались верны Москве, заперся в Вышнем городе или замке и упорно оборонялся. В то же время произведено было движение польского войска с князем Лукомским к Витебску. Подвергшись нечаянному нападению Матвея Васильевича Шереметева, Лукомский потерпел сначала неудачу; но, собравшись с силами, осадил Витебск, и Шереметев едва отсиделся.

Еще более тревожные события произошли на малорусском театре войны.

Уже союзник Богдана Хмельницкого крымский хан Ислам-Гирей, как известно, склонялся на сторону поляков, когда Малая Русь поддалась Москве: хан ясно видел, что возрастающее могущество сей последней нарушало равновесие; а это нарушение угрожало опасностью и самому Крыму. Поляки воспользовались таким настроением и с помощью золота убедили младшего брата и преемника Исламова, Мухаммед-Гирея, прямо заключить союз против Москвы и казаков. Настоящим руководителем крымской политики оставался все тот же визирь Сефер-Гази-ага, который состоял прежде главным советником умершего хана; благосклонный прежде к Богдану Хмельницкому, он теперь показывал сильное негодование на его соединение с Москвой. Мы видели, что Хмельницкий опасался нападения татар и бездействовал в то время, когда оба коронные гетманы, Потоцкий и Лянцкоронский, свирепствовали в юго-западной части Украйны. Зимой пришли несколько десятков тысяч татар и соединились с поляками. Это соединенное войско осадило Умань, где заперся храбрый полковник Богун. На помощь последнему от Белой Церкви поспешили сам гетман Хмельницкий и находившийся в соединении с ним московский воевода Василий Борисович Шереметев; но они поспешили не со всеми силами, а только с небольшой частью их, введенные в заблуждение неверными слухами о количестве неприятельского войска. Не доходя Умани, под городом Ахматовом, они неожиданно для себя 19 января встретились с поляками и татарами, вчетверо более многочисленными; тут они увидали свою оплошность; однако не смутились, а мужественно вступили в бой в открытом поле и выдерживали его до наступления темноты. Окруженные со всех сторон, ночью казаки и москвитяне укрепились обозом или табором и приготовились к отчаянной обороне. Лютый мороз вредил обеим сторонам, но всего более непривычным к нему и легко одетым полякам и татарам, которые гибли во множестве. На второй день, с помощью своих пушек и пищалей, русские удачно отбивали приступы врагов. А на третий день воеводы их решили идти напролом и всем табором двинулись сквозь неприятельское войско. Татарская конница делала натиски на наш табор; она разбивалась о сани и теряла своих коней. Русские в крайних случаях вывертывали из саней оглобли и особенно успешно били ими татар. Наконец, хотя и с большими потерями людей, пушек, знамен и прочего, удалось пробиться, и они воротились под Белую Церковь, куда неприятели не решились за ними следовать. (Место этой битвы стало известно под именем Држи или Дрожиполя.)