История России. Факторный анализ. Том 1. С древнейших времен до Великой Смуты

Боярское правление привело к дезорганизации войска, которая сразу же отразилась на обороноспособности государства. Зима 1537/38 года была отмечена «великим приходом» казанских татар, после этого набеги повторялись регулярно, причиняя каждый раз страшное разорение.[1317] В 40-х годах поднялись цены на зерно; в 1543 году был большой неурожай, который привел к волнениям в Пскове. Неурожай повторился в 1546 году, в феврале следующего года начался голод, в июне произошел большой пожар в Москве. В этой обстановке в столице вспыхнуло восстание против бояр, восставшие убили одного из правителей, Ю. Глинского, и разгромили многие боярские дворы.[1318] Нужно отметить, что это было первое народное восстание со времен основания Московского княжества; до тех пор в Москве (в отличие от Новгорода) не было крупных выступлений, направленных против властей.

Восставшие двинулись из Москвы в село Воробьево, где тогда находился Иван IV, и царю лишь с трудом удалось убедить их, что он не стоит заодно с Глинскими. В этой сложной и опасной ситуации ближайшими советниками юного царя стали священник Сильвестр и рында (телохранитель) Алексей Адашев. Грозя юному царю божьим гневом, Сильвестр призывал его восстановить в государстве «правду», восстановить справедливый суд, одинаковый для всех, малых и великих. Царь должен расстаться с прежними советниками, говорил Сильвестр, расстаться с «богатыми» и «брюхатыми», «истязающими» в свою пользу бесконечные дани с простых людей.[1319]

Возможно, следуя советам Сильвестра, молодой царь совершил неслыханный доселе поступок: он обратился к народу и в начале 1549 года созвал на собор из городов людей «всякого чина». Это было первое собрание «всей земли» – первое из тех собраний, которые позже стали называть «Земскими соборами». В. О. Ключевский отмечает, что соборы «появляются как-то вдруг и неожиданно», и они мало похожи на европейские парламенты.[1320] Еще более неожиданно, что царь начинает свою речь с обвинения бояр в многих корыстях, обидах и «неправдах», которые они чинили народу. Такого еще не случалось в Москве – правда, Василий III в свое время обвинял в этом псковских бояр, но Псков тогда был самостоятельной республикой (и речь шла о конце этой самостоятельности и о конфискации боярских земель). Царь грозил боярам, что впредь им придется держать ответ за свои действия; он обещал восстановить «правду» и защищать простой народ от насилия. «Я сам буду вам, сколько возможно, судья и оборона, – говорил царь, – буду неправды разорять и похищенное возвращать».[1321] Чтобы утвердить правду и справедливость, Иван IV учредил Челобитный приказ; всем обиженным было дозволено жаловаться на вельмож прямо царю.

Главой Челобитного приказа был назначен Алексей Адашев, незаметный прежде молодой царский телохранитель, выходец из захудалых костромских дворян. Это назначение может отчасти приоткрыть смысл событий, связанных с первым Земским собором. Алексей Адашев незадолго до этого вернулся из Турции, был представлен Ивану IV, рассказал ему о своей поездке и вошел в число близких друзей молодого царя.[1322] Мы не знаем, что именно рассказывал Алексей Адашев царю, но известно, что великий султан Селим Грозный (1512–1520) собирал всенародные «соборы», на которых обличал знать и клялся восстановить «правду». Кроме того, бросается в глаза еще одно совпадение: во время собора был издан указ, который считается началом реформ Ивана Грозного. Этот указ передавал часть дел, касающихся служилых людей, из наместничьих судов особым царским судьям. Порядок, по которому служилые люди судились особыми судьями («кадиаскерами») был характерен для Османской империи.