История России. Факторный анализ. Том 1. С древнейших времен до Великой Смуты

В трудах мусульманских государственных деятелей – в том числе в знаменитой «Книге правления» Низам ал-Мулька – справедливость выступает как основной принцип государственного управления. «Государям надлежит блюсти божье благоволение, – писал Низам ал-Мульк, – а благоволение господа – в милостях, оказываемых людям и достаточной справедливости, распростираемой среди них… Неизбежно государю раза два в неделю надо разбирать жалобы на несправедливости, и, творя правосудие, выслушивать народ самолично… Амилям, которым дают должность, следует внушать, чтобы они хорошо обращались с людьми… не брали бы ничего сверх законного налога… Если кто из народа окажется в затруднении… надо дать ему в долг, облегчить его бремя…»[1095]

Исламская государственная идея провозглашала господство государства над обществом. Повсюду преобладала государственная собственность, в частной собственности могли находиться лишь имущества, созданные личным трудом. «Примеры, взятые из образа действий Пророка, вместе с некоторыми местами Корана послужили основой странному учению, стремящемуся не больше не меньше как к полному отрицанию даже самого принципа личной частной собственности», – писал И. Г. Нофаль.[1096] Частных земель («мульк») было очень немного, более 90 % составляли государственные земли («мири»), кроме того, существовали церковные земли («вакф»), и личные земли султана («хассе»); соответственно этому казна разделялась на государственную казну и личную казну султана. Казна и земли султана, дворцовое хозяйство и гвардия составляли султанский двор и имели особое управление.[1097]

Все завоеванные земли считались принадлежащими государству, поэтому прежние собственники этих земель теряли все права. После завоевания часть населения, прежде всего, знать и многие горожане, выселялась с завоеванных земель; это переселение называлось «сюргун», что по-русски означает «вывод». Затем проводилась перепись земли и людей, сначала предварительная, а немного позже подробная («дефтери муфассаль»). В некоторых случаях (возможно, в большинстве случаев) одновременно с переписью осуществлялся передел земель.[1098] Нормой крестьянского надела считался «чифт», «плужный участок» в 60–80 денюмов хорошей земли (соответственно, 100 денюмов средней земли и 130–150 денюмов плохой земли, в разных провинциях могли быть небольшие вариации в цифрах). Это количество земли соответствовало той площади, которую можно обработать плужной запряжкой, и которая в среднем соответствовала крестьянскому участку. Система обложения по «чифтам» была заимствована у побежденной Византии (византийский «чифт» назывался «зевгарь»), но в Византии она давно пришла в упадок – османы восстановили ее в соответствии с ранневизантийскими порядками.[1099] Известный турецкий историк Халил Инальчик особо отмечает, что поддержание цельности и благополучия крестьянских хозяйств было основной заботой султанского правительства.[1100] Султан Сулейман Великолепный (1520–1566) требовал от своих пашей «обращаться с нашими подданными так, чтобы крестьяне соседних княжений завидовали их судьбе».[1101] Многие турецкие историки считают, что отношения в османской деревне основывались на принципах социальной справедливости и классовой гармонии, что сипахи и райаты в конечном счете одинаково работали на государство, а государство всемерно заботилось о своей «пастве».[1102]

Центральное управление Империей осуществлялось «диваном», советом, в который входили главы военной, финансовой и судебной администрации, и который возглавлял великий визирь. В управлении проводился принцип разделения властей, судьи-кади принадлежали к духовному сословию, они были независимыми и судили по законам шариата. Остальные члены администрации были сменяемыми по воле султана, который сохранял за собой функции главнокомандующего, «меча правоверных», и хранителя справедливости. Османский суд был суровым и скорым; чиновники, обвиненные в вымогательствах, во взяточничестве или казнокрадстве безоговорочно предавались смерти.