История России. Факторный анализ. Том 1. С древнейших времен до Великой Смуты

Магмет-салтан выступал в «Сказании» как охранитель справедливости: он выдал судьям книги судебные, чтоб судили всех одинаково, он установил налоги и послал сборщиков – «а после сборщиков проверял, по приказу ли его царскому собирают». Воинов царь «наделил царским жалованием из казны своей, каждому по заслугам». «А войско его царское с коня не слезает и никогда оружия из рук не выпускает. Он же воинникам всегда сердце веселит своим царским жалованием». «Если у царя кто против недруга крепко стоит… будь он и незнатного рода, то он его возвысит и имя ему знатное даст…» «Еще мудро устроил царь турецкий: каждый день 40 тысяч янычар при себе держит, умелых стрельцов из пищалей, и жалование им дает и довольствие на каждый день…».[1331] Пересветов не просто рассказывал о порядках Османской империи – он предлагал брать пример с эти порядков, предлагал проект преобразований. Главное в этом проекте – это призыв к утверждению самодержавия, призванного охранять «правду» с помощью «грозы». Самодержавная монархия Пересветова носит военный характер, она нацелена на завоевания и первое место в ней занимают «воинники», которые годами не слезают с коней. Конкретные меры, которые предлагает Пересветов – это ликвидация наместнических судов и системы кормлений, создание справедливого суда и нового свода законов, сбор судебных пошлин в казну, наделение служилых людей постоянным жалованием, особый суд для военных, запрещение закабалять свободных людей. Три наиболее настоятельных совета Пересветова – это установление «великой правды», возвышение воинов по заслугам и создание приближенного к царю стрелецкого корпуса, подобного корпусу «умелых стрельцов» – янычар.

Дж. Биллингтон пишет, что Пересветов «заразил Ивана своим восхищением перед турецким султаном и янычарами».[1332] О том, что сочинение Пересветова пришлись по душе царю, говорит его внесение в Никоновскую летопись и в Хронограф второй редакции.[1333] Но все-таки для православного человека было негоже подражать безбожным туркам, и, уловив настроение сановных читателей, Пересветов посчитал нужным сменить тон. Вскоре после первой челобитной он подал вторую, в которой те же самые мысли высказывались в более осторожной форме и уже не от имени автора, а от имени молдавского «воеводы» Петра. Господарь Петр Рареш (1527–1546) был известен тем, что отнимал вотчины у своих бояр, чтобы раздать их в поместья служилым людям. Очевидно, по примеру султанских земель «хассе», Рареш выделял государственные земли каждого уезда в самостоятельные «околы», на которых создавалась особая администрация. Конфискации вызвали конфликт с боярами, которые перешли на сторону османов, и Рарешу пришлось бежать из Молдавии. Однако через некоторое время господарь пришел к соглашению с турками и стал вассалом султана; вернувшись на престол, он жестоко расправился с изменниками-боярами.[1334] Таким образом, имя Петра Рареша содержало в себе определенную программу действий, и то, что «воевода» Петр выступал в роли советчика Ивана IV было достаточно символично.

Призыв Пересветова брать пример с османов был настолько смелым, что никто более не смог его повторить, на эту тему снова был наложен запрет. Однако в более общей форме мысли Пересветова настолько часто повторялись в посланиях Сильвестра, Адашева и самого царя, что это породило сомнения историков. Возникли предположения, что Пересветова вообще не существовало на свете, что это Адашев использовал псевдоним, чтобы высказать то, о чем не осмеливался сказать открыто. Наконец, предполагали, что автором второй челобитной может быть сам царь.[1335] Тем не менее А. А. Зимин, досконально исследовавший этот вопрос, не сомневался в существовании «воинника Иванца Пересветова». Таким образом, повторение идей Пересветова в устах правителей Руси говорит о том, что они восприняли эти идеи и были готовы им следовать. Почти все исследователи признают, что царь во многом следовал советам Пересветова. Однако основной совет – брать пример с Турции – носил общий характер. Следуя этому совету, можно было зайти очень далеко, гораздо дальше, чем мог помыслить многоопытный воинник. Таким образом, остается рассмотреть вопрос о том, как далеко зашел царь в исполнении этого совета, о том, как реализовывалась на практике идея подражания султанам. Необходимо шаг за шагом проанализировать нововведения Ивана Грозного, сравнить их с тем, что предлагал Пересветов, и с османскими порядками тех времен.