История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции

Другая группа заговорщиков во главе с А. И. Гучковым работала над подготовкой военного переворота. Задача состояла в том, чтобы упредить народное восстание. «Кроме помощи организаторам государственного переворота, облегчавшей им дело, – свидетельствует А. Ф. Керенский, – мы… создали сборный пункт, где были сосредоточены силы, готовые в случае необходимости сдерживать народные волнения» [2200]. Однако вербовка офицеров оказалась нелегким делом: «Гучков не нашел среди офицеров людей, соглашавшихся идти на цареубийство», – свидетельствует жандармский генерал А. И. Спиридович.[2201] Лидеры оппозиции установили также контакты с Рабочей группой, существовавшей при Центральном Военно-промышленном комитете и пытались использовать ее, чтобы организовать массовые манифестации рабочих в поддержку требований Думы. Однако А. Д. Протопопов (который, конечно, был знаком с «пророчеством Дурново») пресек эти контакты, арестовав большинство членов Рабочей группы. Вдобавок, П. Н. Милюков испугался и обратился к рабочим с призывом отказаться от участия в запланированной манифестации. 14 февраля 1917 года, в день открытия новой сессии Думы, бастовало 84 тыс. рабочих; часть стачечников провела демонстрацию на Невском проспекте, но войска не позволили большинству демонстрантов подойти к зданию Думы. Характерно поведение рабочих Выборгского района, которые восстали в октябре 1916 года: после того, как оппозиция осудила их выступление, они отказались выступать в поддержку Думы.[2202]

Воззвание П. Н. Милюкова к рабочим с призывом к спокойствию по смыслу совпадало с воззванием командующего Петроградским военным округом генерала С. С. Хабалова.[2203] Таким образом, перед лицом революции элита демонстрировала не раскол, а сплочение. Наученные опытом 1905 года, либералы были готовы отказаться от борьбы, чтобы не вовлекать в нее народ. «Этот путь мы отвергали, этот путь был не наш…» – говорил П. Н. Милюков 27 февраля, когда революция стала реальностью.[2204] А. И. Гучков, которому некоторые авторы приписывают некий успешно реализованный «план революции»,[2205] признавал, что она стала результатом не «какого-то умного и хитрого заговора», а «стихийных исторических сил».[2206]

Что касается социалистических партий, то они были до крайности ослаблены мобилизациями и репрессиями. 2 января 1917 года был арестован в полном составе петроградский комитет большевиков; на многих заводах вообще не было большевистских партийных ячеек.[2207] Руководство партии, находившееся в эмиграции, не ориентировалось в обстановке: В. И. Ленин в лекции, прочитанной в Цюрихе в январе 1917 года, говорил, что ему и его сверстникам, очевидно, не суждено при жизни увидеть революцию.[2208]

Между тем правительство, которое критиковали за бездействие и пассивность, искало свой выход из кризиса. «Существует довольно распространенное мнение, что государь не знал о том, что происходит вокруг, – отмечал А. И. Спиридович. – Это совершенно ошибочно… В январе, не считая военных докладов, государь принял более 140 разных лиц. Со многими от говорил о текущем моменте, о будущем. Некоторые из этих лиц предупреждали Его Величество о надвигающейся катастрофе и даже об угрожавшей ему лично, как монарху, опасности».[2209] Прежде всего, Николай IIпытался решить продовольственную проблему. 4 января была установлена надбавка к ценам за доставку зерна на железнодорожные станции.[2210] 27 января было приказано остановить все пассажирские и часть товарных перевозок, чтобы дать «зеленый свет» поездам с продовольствием для фронта, для Петербурга и для Москвы.[2211] Как во времена революции 1905 года, кризис заставил правительство обратиться к крестьянскому вопросу. А. Д. Протопопов предложил провести новую земельную реформу, предусматривавшую наделение крестьян землей за государственный счет, и Николай IIдал согласие на разработку соответствующего проекта, для начала для трех прибалтийских губерний.[2212] Одновременно возобновились энергичные попытки заключения мира. 13 февраля в Вене были получены новые предложения русского правительства. 25 февраля Австрия и Германия получили личное обращение Николая II, который указывал на то, что «требование массами мира растет с каждым днем» и «за невнимание к этому требованию правительства могут дорого заплатить».[2213] Австрийский министр иностранных дел О. Чернин расценивал эти обращения «как последнюю попытку спастись» [2214]. Однако Германия отвергла русские условия, не без основания надеясь на быстрое ухудшение положения в России.[2215]