История России. Киевский период. Начало IX — конец XII века

У польских князей, как на Руси и в Чехии, еще сильны были родовые обычаи, вытекавшие из понятия, что каждый член княжеской семьи имеет право на удельное владение. Рядом с этими обычаями и там видим постоянное стремление старшего князя к полному подчинению себе младших или просто к единовластию. Так, Болеслав Кривоустый долго боролся со своим мятежным братом Збигневом, наконец вероломно схватил его, велел ослепить и заключить в темницу. Но сам он перед смертью разделил королевство между четырьмя сыновьями, ничего не назначив только пятому, самому младшему из них Казимиру (впоследствии прозванному Справедливым). Старший Болеславич Владислав II, получивший главный город Краков и Силезию, по характеру своему не был способен внушить братьям уважение к своему старшинству. Но его супруга Агнесса, дочь австрийского маркграфа и племянница императора Конрада III Гогенштауфена, не хотела терпеть самостоятельность младших князей, и, побуждаемый ее упреками, Владислав вздумал смирить их оружием. Тогда проявилось то значение, которое успели уже приобрести себе польские вельможи и духовные сановники. Из личных и сословных видов они приняли сторону младших братьев; Владислав был лишен своего королевского удела и изгнан из Польши. В этих междоусобиях принял участие и великий князь Киевский Всеволод как свояк Владислава II, потому что дочь его Звенислава была за старшим сыном краковского короля, Болеславом Высоким. Два раза русские полки ходили в Польшу на помощь Владиславу и добились только того, что братья (Болеслав Кудрявый и Мечислав Старый) уступили ему четыре города. В свою очередь, и польский король помогал Всеволоду Ольговичу в его борьбе с Владимирком Галицким. Впоследствии, уже по смерти Всеволода, Владислав II снова и окончательно был изгнан из Польши своими братьями. Этот Владислав, между прочим, велел выколоть глаза и отрезать язык тому самому боярину Петру Власту, который когда-то помог его отцу вероломным образом захватить в плен Володаря Ростиславича. Несчастный польский боярин нашел убежище на Руси.

Водворившаяся в Польше удельная система ослабила ее политическое значение. Она, между прочим, с лишком на полтора столетия задержала распространение польских пределов на восток; так что соседние русские княжества, особенно Волынь и Галиция, в течение этого времени могли развиваться без помехи со стороны Польши.

За год до своей смерти Всеволод Ольгович собрал в Киеве наиболее значительных князей Южной Руси и объявил им, что он по примеру Владимира Мономаха и Мстислава I хочет еще при жизни утвердить их присягой со своим преемником и что старшинство, то есть киевский стол, он оставляет брату своему Игорю. Черниговские Давидовичи и Ольговичи присягнули немедленно; Изяслав Мстиславич Волынский, которому Киев тоже был обещан Всеволодом, сначала колебался; но потом и он принужден был поцеловать крест. Игорь со своей стороны присягнул «иметь братью в любовь». Когда великий князь воротился из второго галицкого похода уже тяжело больным, он послал к Изяславу Мстиславичу и к Давидовичам спросить: стоят ли они в крестном целовании брату Игорю; те отвечали: «стоим». В то же время киевские граждане по требованию Всеволода присягнули Игорю как своему великому князю. Он тоже взял присягу и с жителей Вышгорода. Умирающий Всеволод велел отвезти себя в этот город; он надеялся получить облегчение на месте, уже прославленном чудотворениями, или желал лечь у гроба святых братьев-мучеников. Действительно, здесь он скончался и погребен в храме Бориса и Глеба.