ИСТОРИЯ РОССИИ с древнейших времен до 1618 г.Учебник для ВУЗов. В двух книгах. Книга первая.

Многочисленные данные, указывающие на юго-западное побережье Балтики, заставляет вспомнить упоминаемое еще в первые века н.э. вандальское племя «варинов». В эпоху великого переселения народов оно тоже было сдвинулось с места, но в VI в. Прокопий Кесарийский упоминает его на прежней территории. В IX—Хвв. у соседних саксов часто встречаются имена Варин, Вэрин, Вэринг. И означало это одно и то же имя, восходящее к племенному названию. То, что в романских и кельтских языках звучало как «варин», в германских должно было дать «ваеринг» — «вэринг». У балтийских славян тот же этноним должен был преобразоваться в «варанг», а у восточных славян — в «варяг». С точки зрения лингвистической никаких проблем в этой связи нет. С точки зрения исторической — тоже.

Этимологически имя «варинов», как говорилось, примерно то же, что и «морины», т.е. «люди моря», «поморцы». Оно было одним из обычных, особенно у кельтов и славян, прозванием по особенностям местности. А как таковое, оно могло переходить и на самые различные в языковом отношении племена, если они тоже были связаны с морем. (А.К.)

Из статьи М.Ю. Брайчевского «Русские" названия порогов у Константина Багрянородного» (Земли Южной Руси в IX - XIV вв. Киев, 1985)

...Свидетельство Порфирогенета (писатель середины X в.) послужило краеугольным камнем в обосновании норманнской концепции происхождения Руси и в особенности названия «Русь». По сути, это единственный аргумент норманизма, до сих пор не преодоленный и не развенчанный критикой....

Как известно, Константин Багрянородный приводит два ряда имен для обозначения днепровских порогов — «славянские» и «русские». Первые действительно легко объясняются из славянских корней и в смысле языковой природы никогда не вызывали сомнений. Напротив, «русская» терминология не является славянской и в подавляющем большинстве не поддается интерпретации на основе славянского языкового материала.

Норманистам данное сообщение импонировало уже тем, что Порфи-рогенет не только четко разграничил славян и Русь, но и противопоставил их друг другу. Поскольку никакой иной Руси, кроме славянской или скандинавской, на заре отечественной историографии не признавалось, то дилеммность проблемы неизбежно требовала ее решения в пользу одной из противоборствующих альтернатив. Так как славянский вариант исключался условиями задачи, то не оставалось ничего другого, как признать «русские» имена шведскими...

Однако результаты собственно филологического анализа оказались далеко не столь блестящими, как можно было бы ожидать...

Неудовлетворительность признанной схемы определяется ее незавершенностью. Часть приведенных Константином Багрянородным названий действительно хорошо объясняется происхождением от скандинавских корней, хотя и с некоторыми (вполне допустимыми) поправками. Другие истолковываются при помощи серьезных натяжек. Третьи вообще необъяснимы и не находят удовлетворительных этимологии. Дело усложняется тем, что Порфирогенет не только сообщает «русские» и «славянские» названия, но и их значения — то ли в виде греческих переводов, то ли в описательной форме. Сравнение со славянской номенклатурой убеждает в правильности зафиксированной источником семантики: подлинное значение «славянских» имен соответствует предлагаемым смысловым эквивалентам. Из этого следует заключить, что и семантика «русской» терминологии требует самого серьезного внимания и что произвольные толкования и сопоставления не могут приниматься всерьез... И в этом смысле норманнская версия оказывается далекой от совершенства, требуя серьезного пересмотра и переоценки.