ИСТОРИЯ РОССИИ с древнейших времен до 1618 г.Учебник для ВУЗов. В двух книгах. Книга вторая.

Епископы повторяли аргументы Киприана о митрополии «всея Руси». Исчерпав же свои аргументы, Витовт «глагола им»: «Аще не поставите ми митрополита в моей земли на Киеве, то зле умрети». Григорий Цамблак был объявлен митрополитом, и уже при его участии должно было сочиняться «оправдательное слово», в котором, в частности, напоминалось и о прецедентах подобного рода на Руси и в других славянских землях. И в этих напоминаниях весьма заметны настроения 30 — 40-х г.г. XVb., которые были уже в самом Московском княжестве.

Послание в Константинополь выдержано в весьма резких тонах и, видимо, связано с неудачной попыткой Григория Цамблака заручиться там поддержкой, предшествовавшей собору епископов. В основе летописного изложения, по всей вероятности, лежал подлинный текст послания, о чем, в частности, свидетельствует и заключающее его слово «индикт» — традиционный византийский счет лет, употребленный в данном случае бессознательно (не указано, какой именно год индикта — 15-летнего круга времени — имеется в виду). В тексте послания неоднократно упоминается о корысти властителей Константинополя при утверждении кандидатов на те или иные кафедры. На просьбу Витовта — «царь же и патриарх не возхо-теша послушати прошения сего праваго, неправедных прибытков деля». После похвалы Витовту, который собрал «в Новомграде Литовском» князей подвластных ему земель, бояр и вельмож, архимандритов, игуменов, иноков и попов, «советом и волей» которых избрали митрополита, вновь указывается на причину отрицательного решения Константинополя: «Гораздо есмы розознали на них, что хотят они того, чтобы по своей воли поставили митрополита своего по накупу, кто ся у них накупить посулы, как они хотят, а то бы все было в их воли в таковой, что, зде будучи, митрополит их на Руси, грабя, насилуя, попы продавая, посулы емля, дани тяжкиа збирая, церкви пусты чиня, и к ним бы носил в Царырад и все провалил (доставил, препроводил. —А. К.)».

Этот мотив возникает и далее, когда доказывается непорочность решения собора, его непримиримость к еретикам: «К сим же и Симонитьскую ересь анафеме предаем, продающую на злате и на сребре дар Святаго Духа, поставляющих в священничество мздою и посулы». Выражая почтение ко всем патриархам и патри-аршествам, послание вновь делает оговорку: «Но точию отвращаемся, не могущи тръпети, еже есть на церковь Божию насилование царя Царегород-скаго, ибо святый великий патриарх и божественный священный собор Констянтинаграда по правилом поставити митрополита не могут дати, но кого царь повелит по посулам. Увы! Отсюду продается и купуеться дар Святаго Духа, еже в поставлении, якоже отець его царь сотвори на церковь Киевскую во днех наших, еже о митрополитех русских: о Кипри-ане, и о Пимине, и о Дионисии, и о инех многих, не смотряще на церковную честь и строение, но смотряще на посулы, на сребро и злато и на многоимание; отсюду быша долги велики, и протори мнози, и млъвы, и смущенна, и мятежи, и убийства, и - еже всех лютейши — безчестие церкви Русскиа митрополии».

Неудивительно, что большинство летописей это послание даже не упомянуло, а Никоновская летопись дала его явно уже после кончины митрополита Фотия. Возражения самого Фотия, по летописи, носили как бы общий характер: «Оскорбися зело и много подвизася, еже бы како раздраниа та и разколы те церков-ныасовокупити воедино... И писаше грамоты, возбраняя разди-раниа церковнаа...». И этот текст тоже явно написан уже спустя какое-то время после кончины митрополита, видимо, как и многие другие тексты начала столетия, в 40-е гг. XVв., когда стоял вопрос об автокефалии уже самой Русской Церкви и упреки в адрес Константинополя были одним из аргументов в пользу такого решения. Нет здесь и упоминания (именно в связи с «грамотами» Фотия) о соборном осуждении и лишении священнического сана Григория в Константинополе (видимо, не без участия Фотия), хотя в некоторых летописях таковое имеется. Но в Вильно, очевидно, проигнорировали осуждение, осуществленное патриархом Евфимием, и созванный им собор, равно как подтверждение проклятия и отлучения от церкви Иосифом II (преемником Евфимия) в 1417 г.