История России в рассказах для детей

Немецкий посол Сигизмунд Герберштейн впервые составил карту-план города Москвы. Благодаря ему мы имеем возможность узнать, как выглядела Москва в начале XVI столетия.

Итак, эти гордые, самолюбивые, жестокие бояре, думавшие только о себе, а не о своем бедном Отечестве, каждый день забавляли маленького государя то новыми играми во дворце, то разного рода охотой в поле. Охота, во время которой люди с таким весельем убивают невинных животных, ожесточает сердце, и дети, такие впечатлительные и имеющие детский, а не взрослый рассудок, в целях предохранения от дурных влияний, никогда не должны видеть охоту, и тем более участвовать в ней. Бедный малютка Иоанн, наблюдая почти каждый день травлю диких животных, невольно привык к жестокости настолько, что для него уже стало удовольствием мучить и домашних животных.

Часто, сидя на высоком крыльце Кремлевского дворца, бросал он оттуда на землю комнатных собачек, кошек, кроликов, белок, и когда одни несчастные визжали самым жалобным голосом от ушибов, а другие и вовсе умирали, жестокий ребенок весело смеялся и радовался их мучениям, а безрассудные бояре говорили: «Пусть державный веселится!»

В.Г. Шварц. Иван Грозный на соколиной охоте, встречающий слепых. Вторая половина 1860-х гг.

С детских лет Иоанну IV прививали любовь к разного рода охоте в поле. Эти забавы приучали малолетнего государя к жестокости. Соколиная охота стала одним из главных развлечений Иоанна Грозного.

Для этой забавы Иоанн держал медведей, и часто, когда добрый народ сходился на дворцовую площадь поглядеть на свое красное солнышко, надежу-государя, этот государь приказывал выпускать двух или трех медведей, которые бросались на всех, кто не успевал убежать от них. Так царственное дитя, одаренное от природы редким умом и великими способностями, проводило свое драгоценное время в период правления Шуйских, которые старались отдалить от него всех умных, добродетельных и усердных бояр. Они использовали для этого все возможные средства и многие были сосланы, заключены в: темницы, даже лишены жизни.

Среди жертв властолюбия Шуйских самым знаменитым, добрым и несчастным был князь Иван Федорович Вельский — родственник государя. По уму и добродетелям он один мог быть достойным воспитателем Иоанна и правителем государства. Шуйские заметили это, и несчастный князь, несмотря на высокое место, занимаемое им в Боярской Думе, несмотря на пользу, которую принесли России его советы во время нашествия хана Крымского и царя Казанского на наши области в 1541 году, несмотря на его близкое родство с великим князем, был посажен в темницу и вскоре умерщвлен в ней без ведома Иоанна по одному приказанию Шуйских.

Такое ужасное положение царского двора и всего народа продолжалось до тринадцатилетнего возраста государя. В это время два его дяди — князья Глинские, Юрий и Михаил Васильевич, ненавидевшие Шуйских, — начали говорить племяннику, что ему пора отнять власть у жестоких бояр, управлявших от его имени, что пора объявить себя настоящим государем и, избавив народ от неслыханных притеснений, наказать главных тиранов. Иоанн, никогда не любивший Шуйских за их дерзкое обращение с ним и за то, что они всегда нападали на его любимцев, охотно выслушал совет дядей и, ничего никому не говоря, вдруг 29 декабря 1543 года созвал к себе бояр и объявил им, что видя, как бессовестно многие из них, пользуясь молодостью государя, грабят и убивают его подданных, он решился наказать виновных, и, прежде всех, князей Шуйских. Бояре были чрезвычайно удивлены смелостью маленького князя, до сих пор думавшего об одних только забавах, и прежде чем они успели опомниться, главный из Шуйских уже был выведен на улицу и отдан на волю псарей, которые, в свою очередь, отдали его зверям на растерзание. Все молчали, никто из родственников и друзей несчастного не смел показать ни малейшего неудовольствия: так грозен был вид тринадцатилетнего государя и так искусно новые правители — князья Глинские — осуществили свой план.

В тот же день всех Шуйских и их приверженцев заключили в темницы или сослали в отдаленные места. Народ радовался падению своих притеснителей, воображая, что теперь все будут спокойны и счастливы. Но как жестоко обманулся он!

Русский купец. Немецкая гравюра XVI в.