Враги его не исчезли, а только переменили имя, и на место Шуйских встали Глинские; а государь, взрослея, не любил ни в чем противоречий и, с малолетства приученный к жестокости, не имел никакого понятия о сострадании и не жалел никого. Беспрестанно говорили то о гневе великого князя на одного из бояр, то о новом наказании другого боярина, то о ссылке третьего. Так, одному придворному чиновнику за несколько дерзких слов отрезали язык; так, пятидесяти Новгородцам отрубили головы только за то, что они осмелились пожаловаться Иоанну на притеснения, какие они терпели от бояр — его любимцев. Одним словом, первые годы молодости Иоанна IV предвещали столько жестокостей и столько бедствий его подданным, что только одна беспредельная привязанность Русских к своему государю помогла им перенести их страдания. Не смея роптать на того, кто назначен был Богом управлять ими, они усердно просили Господа умилостивить его сердце и послать ему умных и добрых советников, которые бы говорили ему о нуждах народа, а не о забавах и веселостях. Уже четыре года Русские молились об этом, и Иоанну исполнилось семнадцать лет.
Царство Грозного царя и последние Рюриковичи *1547-1584-1597 года*
Чудесная перемена 1547 год
Было утро 16 января 1547 года. Яркие лучи солнца осыпали алмазными искрами белый снег, покрывший улицы Москвы. По этим улицам — не широким и великолепным, как те, которые окружают теперь Кремль, но узким, застроенным бревенчатыми домами, — толпился народ в праздничном наряде, ехали бояре в разукрашенных санях, шло войско, хотя и не похожее внешним видом и своей одеждой на наше нынешнее войско, но столь же храброе, столь же усердное в служении Отечеству, столько же верное государю.
Все эти люди были веселы, на всех лицах написано было какое-то приятное ожидание. Это был большой, торжественный, драгоценный для Русского народа праздник — коронование или венчание на царство государя.
Иоанн вскоре после того, как ему исполнилось семнадцать лет, объявил митрополиту и вельможам, что он намерен короноваться. Известие об этом намерении обрадовало весь народ: все надеялись, что священная минута, в которую Иоанн в церкви и перед престолом Божьим примет на себя вместе с царским венцом святые обязанности государя, окажет счастливое воздействие на его сердце; что он почувствует все ужасы дурного правления и станет другим человеком. Так думали наши добрые предки, и их усердные молитвы, несколько лет возносимые к Богу об исправлении Иоанна, давали им право надеяться на такое чудо от милосердия Того, для Которого все возможно.