Видите, милые читатели, какая пышность всегда окружала Бориса! Как он старался как будто отдалять ею от себя людей, как будто заглушать шумом и блеском беспокойство своей виновной совести. Но это не помогло, и несчастье, казалось, в здешнем мире уже преследовало тайного убийцу и его семейство. Милая, невинная Ксения лишилась своего жениха прежде, чем возвратилась из Троицкой Лавры: Иоанн вдруг занемог и через неделю скончался. Это был добрый принц, обещавший много хорошего той земле, которую уже называл своим вторым Отечеством. Годунов непритворно плакал о нем; в то же время он плакал и о своем преступлении: ему казалось, что уже наказание его началось и что вместе с ним будет страдать все его невинное семейство.
От такой мысли сердце его сделалось еще беспокойнее, думы — мрачнее. Беспрестанно ему казалось, что его тайное убийство открыто; беспрестанно ему слышалось страшное имя Дмитрия!.. Везде ему представлялась измена, во всех боярах он видел хитрых обманщиков, замышлявших против него заговоры. Разумеется, что при таком расположении подозрительнее всех казались ему ближайшие родственники прежнего царского дома — Романовы. Кроме священного права на любовь и уважение всех Русских, Романовы отличались своими добродетелями, своей привязанностью к Отечеству, своим усердием к пользе народа. Могли ли все эти достоинства ближайших родственников святого Димитрия не внушать страха похитителю престола? Он почувствовал этот страх в полной мере, и несчастья одно за другим поражали знаменитых предков наших нынешних государей. Но чтобы погубить их, надо было выдумать какой-нибудь предлог.
Это не остановило Бориса: клеветников у него было довольно. Родственник и его любимец, Семен Годунов, тотчас придумал средство: он подкупил казначея Романовых, дал ему несколько мешков с кореньями, велел спрятать их в кладовой своих господ и донести на них, что они занимаются составлением яда и хотят отравить царя. Низкая хитрость удалась: страшная напраслина, возведенная на Романовых, встревожила и духовенство, и всех знатнейших чиновников, и никто не противился, когда осужденных взяли под крепкую стражу и велели судить. Несмотря на то, что при самом строгом суде, при самых ужасных пытках никого не нашли виновным, несчастные погибли бы по одному доносу, и Бориса назвали неслыханно милосердным, когда он осудил Романовых и всех родственников их — не на смерть, а на одну ссылку и заключение.
Вот сколько жертв принес Годунов своему страху: старшего из Романовых, боярина Федора Никитича, постригли, назвали Филаретом и сослали в Сийский Антониевский монастырь, находившийся в Архангельской области; супругу его Ксению, также постриженную и названную Марфой, — в одну из деревень Заонежских; брата его, второго Романова — Александра Никитича — в Усолье, к Белому морю; третьего — Михаила — в Великую Пермь, в село Ныроб; четвертого — Ивана — в Пелым; пятого и последнего — Василия — в Яренск; зятя их, князя Черкасского, с женой и порученными ей детьми ее брата, Федора Никитича, шестилетним сыном Михаилом и его маленькой сестрой — на Белоозеро. Все их богатые поместья раздали другим вельможам, все дома, драгоценности и деньги взяли в казну.
Избавив себя таким образом от людей, казавшихся для него самыми опасными, Борис думал успокоиться, думал освободиться от всякого страха и, наконец, насладиться счастьем, как вдруг новая гроза загремела над его головой! Случилось то, о чем не думал убийца и в самом величайшем страхе своем, что было для него ужаснее всех прежних опасностей, что поразило его почти смертельным ужасом: разнеслась весть, что царевич Дмитрий, что святой младенец, убитый им в Угличе, жив!..
Самозванец от 1603 до 1605 года
К несчастью, эта весть была несправедлива; это был ужаснейший обман, какой когда-либо мог прийти в голову бессовестного и безбожного человека! Прочитайте рассказ об этом почти невероятном происшествии и подивитесь, какими бесчисленными несчастьями, каким горьким унижением угодно было Богу привести наше Отечество к нынешнему его величию!