История России в рассказах для детей

Рядовой московских гусарских эскадронов с 1788 по 1796 год. Рисунок 1841 г.

Значит, все действия Суворова были направлены на то, чтобы привязать к себе войско настолько, чтобы оно как бы имело с ним одну душу и, кроме того, чтобы какой-то особенностью поступков стать в глазах этого войска человеком, отличным от других людей. Эта цель была в полной мере достигнута: каждый солдат любил Суворова больше жизни; каждый солдат, видя в нем сверхъестественного человека, считал себя непобедимым под его командованием и был на самом деле непобедимым: известно, что на протяжении всей своей продолжительной службы Суворов не проиграл ни одного сражения.

Военная история всех веков не знает подобного примера, и этим неизменным счастьем Суворов обязан был больше всего беспредельной преданности к нему солдат и офицеров.

Рядовой и трубач легкоконных полков с 1786 по 1796 год. Рисунок 1841 г.

Итак, теперь вы понимаете, какова была цель необыкновенных странностей нашего знаменитого полководца? Она была благородна и высока, и поэтому все шутки Суворова, даже плоские внешне, даже то самое его «кукареку» заслуживают не смех, а наше удивление. Многие его современники видели кроме этой цели еще и другую причину, о которой историки того времени говорят с достоверностью в своих сочинениях, и это заставляет и нас прийти к такому же выводу.

Суворов, поступив на военную службу гораздо позже своих сверстников, проходил ее без чьего-либо покровительства и, как читатели мои видели, долго оставался в нижних чинах. Между тем его душе, любившей славу, лестно было обратить на себя внимание государыни. Но как это сделать? Чем отличиться в толпе соперников, большая часть которых была выше его чинами? В то время, когда он думал об этом, сама императрица вывела его из затруднения, случайно сказав в избранном обществе, что почти все великие люди, которых знает история, имели свои странности, свои особенные привычки и даже недостатки, от которых ни время, ни старания, ни сама слава не могли освободить их. «Да это и не нужно, — прибавила Екатерина, — человек с сильным характером и глубоко погруженный в свои планы, конечно, не будет сильно заботиться о том, чтобы исправить какие-нибудь свои недостатки, совсем даже не важные и некоторым образом отличающие его от толпы».

Итак, слыша, с какой снисходительностью императрица извиняла легкие недостатки людей, способных на великие дела, он осмелился без страха использовать единственное средство, которым мог выделиться среди толпы и обратить на себя внимание царицы. Средство это тем удобнее казалось ему, что оно заключалось в проявлении тех же странностей, с помощью которых он уже удачно воздействовал на умы своих подчиненных, и это было второй, такой же правдоподобной, как и первая, причиной тех необыкновенных поступков Суворова, из-за которых многие называли его чудаком.

После этого отступления, сделанного для того, чтобы читатели имели полное представление о нашем знаменитом полководце, обратимся к описанию его побед, для которых 1787 год был началом его блистательной эпохи.

Медная сибирская монета

Монета 1772 года

Турки, объявив войну России, совершили первое нападение из своей Очаковской крепости на наш, лежащий в двух милях от нее, небольшой городок Кинбурн, построенный на косе[468], или остроконечном мысе, Ногайской степи. Кинбурн был бы важным завоеванием для Турок, потому что открывал удобную дорогу к Херсону и в Крым; но, к нашему счастью, в это время в Кинбурн прибыл для осмотра войск Суворов, и вы можете догадаться, что Туркам оставалось только мечтать об этом завоевании. Вовсе не ожидая здесь своего несчастья, они с большой самонадеянностью выступили из Очакова с отборным войском в количестве 6000 человек, которому было приказано Очаковским пашой победить или умереть; поэтому все суда, высадившие их на Кинбурнский берег, должны были отъехать назад к Очакову. В то время, когда в Кинбурне увидели, что Турки подъезжают к косе и некоторые суда уже высаживают войска, Суворов спал после своего раннего обеда. Адъютант, пришедший доложить об этом, разбудил его. Храбрый генерал на сей раз не вскочил с обычной своей поспешностью, но спокойно оставаясь в постели, сказал: «Не мешайте им, пусть все вылезут».