История России в рассказах для детей

Этому еще помогло вот какое обстоятельство. Выше говорено было о рыцарях. Во время Павла уже не было их орденов, кроме одного, который назывался мальтийским, потому что главный город его был на острове Мальта. Император Павел им покровительствовал. Но Бонапарт, отправляясь в Египет, завладел Мальтой и присоединил ее к Франции. Тогда Павел соединился с Англией, Австрией, Турцией и неаполитанским королем против французов. Пруссия, несмотря на все старания союзников, к ним не присоединилась.

Император австрийский, не надеясь на своих генералов, просил прислать для командования русскими и австрийскими войсками в Италии Суворова.

Я уже рассказывала о прежних победах Суворова. Он начал службу не так, как начинали ее другие баричи в его время. Тогда дворян записывали в военную службу, только что они родятся, а годам к пятнадцати они были уже офицерами. Румянцев двадцати одного года был уже генералом. Напротив, Суворов прослужил несколько лет до первого офицерского чина и сам на опыте узнал солдатскую жизнь; узнал, что нужно для солдата, как говорить с солдатами ясно и вразумительно, всю жизнь заботился о них, как отец о детях. Зато и солдаты по одному его слову готовы были идти в огонь и в воду. У него был особенный способ сражаться: переходы он делал очень большие; когда неприятель думал, что русские еще далеко, Суворов являлся перед ним, как снег на голову, и приказывал нападать, даже иногда не выжидая, пока подойдет все его войско. В этих случаях он говорил: «Голова хвоста не ждет». Хоть он непременно желал, чтобы солдаты умели хорошо стрелять, но не любил долго заниматься перестрелкой, а приказывал тотчас же идти в штыки. Он говорил: «Пуля дура, а штык молодец: береги пулю на случай, когда несколько неприятелей наскочат». Весь свой способ сражаться он выражал тремя словами: «Быстрота, глазомер и натиск». Он был очень начитан, знал много иностранных языков и военные науки, но никогда не следовал правилам, вычитанным в книгах, не обдумав заранее, годны ли они к данным местности и обстоятельствам.

Суворов был очень большой чудак, любил проказничать. Императрица Екатерина однажды сказала, что все великие люди имели что-нибудь особенное, чем отличались от прочих людей. Суворов услышал это, и скоро все заговорили о его чудны́х поступках. Он вставал с зарей, бегал по лагерю в рубашке, пел петухом, обедал в восемь утра, терпеть не мог зеркал, так что их занавешивали в домах, где он жил. В жару он часто являлся перед войском в одной рубашке, а в самый сильный холод носил летнюю шинель или плащ, который прозвали родительским. Шубы никогда не носил; императрица подарила ему шубу и сказала, что хочет, чтобы он приезжал в ней во дворец. Суворов и точно стал всякий раз привозить ее во дворец, но только на коленях. Он любил озадачивать подчиненных мудреными вопросами, например, сколько звезд на небе и тому подобное. Кто отвечал скоро и смело, тех он любил и называл молодцами, но терпеть не мог тех, которые отвечали: «Не знаю». Таких Суворов называл лживками, лукавками, вежливками, кроткомолвками, немогузнайками; и проч.

Он заботился, чтобы солдаты были сыты и одеты, часто обходил их, пробовал их кашу, балагурил с ними, но не любил их нежить, часто ночью делал тревогу и вел их несколько верст, заставлял вплавь переправляться через реки, держал в строю в жаре или на морозе. Этим он хотел приучить солдат к тяжелым военным трудам. В его бытность они иногда переносили неслыханные труды. Зато он и берег их; правда, он не любил осаждать крепостей, а ходил на штурм. При этом, конечно, убивали много людей, но всегда меньше, чем погибло бы при продолжительной осаде. Он был жалостлив даже к неприятелю. Так, при штурме Праги он вот что приказывал войску: «В дома не забегать, неприятеля, просящего пощады, щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетних не трогать». Суворов был очень набожен, соблюдал все посты, усердно молился, кладя земные поклоны. В царствование Екатерины он был уже генерал-фельдмаршалом, и все его почитали великим полководцем, особенно сама императрица. С нею Суворов разговаривал без причуд, и она видела великий его разум, но многие из вельмож были против него, в том числе и Потемкин. Однако они не могли оговорить его перед императрицей. У Павла он был сперва в немилости и даже уехал в свою деревню и жил там под присмотром полиции. Но, получив от австрийского императора просьбу, чтобы Суворов начальствовал войсками в Италии, император Павел тотчас же пригласил его в Петербург, там его встретил очень ласково и обнял. Суворов пал к его ногам и сказал «Боже, спаси царя!», а государь ответил: «Да спасет тебя Бог для спасения царей».