История России. Век XX

«Система революционного правосудия, – показывает В. Г. Ревуненков, – исходила, во-первых, из того, что наказывать следует не только активных врагов революции, но и тех, кто в силу своей темноты и несознательности проявлял безразличие к республиканскому делу (между прочим, до прямых «правовых» формулировок этого рода в революционной России не додумались. – В. К.)… Во-вторых, эта система предполагала, что аресту подлежат не только лица, совершившие определенное преступление, но и лица, которые не совершали никаких преступлений, но представлялись «подозрительными» соответствующим властям (это уже вполне похоже на 1918 и последующие годы. – В. К.)… В-третьих, эта система сначала ограничивала, а затем и вовсе отвергла (в законе от 22 прериаля) применение к тем, кого считали врагами революции, обычных форм судопроизводства; в процессах по этим делам не нужно было ни вызывать свидетелей, ни предъявлять уличающих документов, ни назначать защитников, ни даже подвергать подсудимых предварительному допросу (в этом наши «законники» 1920—1930-х годов явно уступают французским, ибо хотя бы «видимость» допросов существовала. – В. К.)… Столь нигилистическая позиция в вопросах обеспечения революционной законности, которую занимали и правительственные комитеты, и революционные комитеты на местах, открывала простор для произвольных и необоснованных арестов, для всякого рода злоупотреблений, для проведения скандальных процессов-расправ».

И поскольку наказывать следовало и тех, кто «проявлял безразличие к республиканскому делу… карать не только предателей, но и равнодушных… тюрьмы эпохи, – заключает В. Г. Ревуненков, – оказались забитыми не столько дворянами и священниками, сколько людьми из народа». Самой «престижной», если можно так выразиться, была тогда казнь посредством выдающегося революционного изобретения – гильотины. Она, как и другие тогдашние казни (в отличие от казней в СССР), совершалась публично, при большом стечении зрителей, что уже само по себе было жестокой терроризирующей мерой. И только посредством гильотины было публично обезглавлено не менее 17 тысяч человек, среди которых оказались, в частности, величайший ученый той эпохи Антуан Лавуазье и наиболее выдающийся тогдашний французский поэт Андре Шенье… Но подавляющее большинство репрессированных (и в том числе казненных) были люди из народа. Так, из числа гильотинированных дворяне составили 6,25 процента, священники – 6,8 процента, а представители «третьего сословия» – то есть прежде всего крестьяне, рабочие, ремесленники – 85 процентов! Среди гильотинированных были и мальчики 13–14 лет, «которым, вследствие малорослости, нож гильотины приходился не на горло, а должен был размозжить череп».

17 тысяч гильотинированных – это само по себе громадное количество, если учесть, что население Франции конца XVIII века было в шесть – семь раз меньше населения России начала XX века. Но погибшие на гильотине – это лишь только очень малая часть казненных. «Гильотина уже не удовлетворяла… – сообщает В. Г. Ревуненков о событиях 1793 года. – Выводят приговоренных к смерти на равнину… и там расстреливают картечью, расстреливают “пачками” по 53, 68, даже по 209 человек». Были «изобретены» и другие виды массовых казней – например, тысячами людей стали «набивать барки», которые затоплялись затем в реках на глубоких местах.

О брошенных в тюрьмы не приходится и говорить: только «с марта по декабрь 1793 года в тюрьмах оказалось 200 тысяч “подозрительных”», а в августе 1794-го «было заключено не менее 500 тыс. человек».

Я говорил уже, что Французская революция отличалась от Российской более открытой, обнаженной жестокостью. Все делалось публично и нередко при активном участии толпы – в том числе и такие характерные для этой революции акции, как вспарывание животов беременным женам «врагов», то есть превентивное уничтожение будущих вероятных «врагов», или то же самое на «более ранней стадии» – так называемые революционные бракосочетания, когда юношей и девушек, принадлежавших к семьям «врагов», связывали попарно одной веревкой и бросали в омут…

Одна из самых чудовищных страниц истории Французской революции – события в северо-западной части Франции – Вандее. Вандейские крестьяне не пожелали, чтобы их загоняли в царство свободы, равенства и братства. И, согласно оценкам различных историков, здесь были зверски убиты от 500 тыс. до 1 млн. человек.

Нельзя не заметить, что нынешние – в большинстве своем весьма малограмотные – «радикалы» нередко употребляют кличку «вандейцы» для обозначения «врагов перестройки»: им уж следовало бы, в таком случае, не уходить за словом в далекий XVIII век, а пользоваться словами «тамбовцы» или «кронштадтцы», ибо эти люди в 1921 году, вполне подобно вандейским крестьянам, не принимали типичного для того времени «революционного призыва»: «Железной рукой загоним человечество в счастье!»