История России XVIII-XIX веков

Дело Волынского. Вскоре вокруг одного из преуспевающих политических деятелей этого времени, бывшего астраханского и казанского губернатора, а ныне кабинет-министра Артемия Петровича Волынского стал собираться своего рода кружок недовольных. Среди близких А. П. Волынскому так называемых конфидентов были советник экипаж-мейстерской конторы и горный офицер А. Ф. Хрущев, президент коммерц-коллегии П. И. Мусин-Пушкин, архитектор П. М. Еропкин, обер-прокурор Сената Ф. И. Соймонов. Энергичный талантливый администратор, А. П. Волынский быстро продвинулся по служебной лестнице и с 1738 г. стал кабинет-министром. Вскоре он стал ведущей фигурой кабинета и чуть ли не единственным докладчиком императрице. К моменту так называемого дела А. П. Волынский трудился над проектом государственных реформ, получившим название «Генеральный проект о поправлении внутренних государственных дел». В кругу «конфидентов» часто обсуждались в связи с этим различные аспекты государственной деятельности и внутриполитической жизни, высказывались весьма резкие суждения о засилье иностранцев («они вникнули в народ, яко ядовитые змеи, гонящие народ к великой нищете и вечной погибели»). Сам Волынский скоро стал в весьма натянутых отношениях и с Бироном, и с Остерманом. Будучи в придворном чине обер-егермейстера, Волынский уволил из конюшенного ведомства двух немцев, чем дал начало активному наступлению своих противников. В ответ на жалобы Волынский написал на имя Анны Ивановны письмо, представляющее своего рода кредо по вопросу об иностранцах в России: «Какие притворства и вымыслы употребляемы бывают при ваших монаршеских дворах, и в чем вся такая закрытая безсовестная политика состоит». Не называя имен, автор довольно ясно намекал на существование группы людей, и прежде всего Остермана, целью которых было «на совестных людей вымышленно затевать и вредить… дабы тем кураж и охоту к службе у всех отнять». Вызов, таким образом, состоялся, так как все в один голос говорили, что Волынский написал про Остермана. Одно шло к другому. Письмо было встречено очень холодно. Так случилось, что на «ледяной свадьбе» Волынский избил придворного поэта; потом нашли, что Волынский незаконно выдал своему дворецкому из конюшенного ведомства пятьсот рублей. Но дело довершило другое. В кабинете шло обсуждение вопроса о денежной компенсации Польше за проход русских войск во время русско-турецкой войны. Поляки заломили высокую сумму. Бирон поддержал их, поскольку, будучи герцогом Курляндским, являлся вассалом Польши. Вспыльчивый Волынский заявил, что «не будучи ни владельцем в Польше, ни вассалом ее, не имеет побуждений угождать исстари враждебному России народу». Таким образом, Бирон был сильно уязвлен и поставил Анне ультиматум: «Либо он, либо я». Вскоре состоялся арест дворецкого Волынского и его самого. Дворецкий под пытками передал все когда-либо высказанные Волынским и его «конфидентами» неудовольствия иностранцами, а главное, хулу на императрицу: «Государыня у нас дура, и как докладываешь, резолюции от нее никакой не добьешься!» Последовали аресты «конфидентов». Было объявлено о раскрытии огромного заговора. Аресты распространялись и на провинцию. После недолгого следствия с жесточайшими пытками в 1739 г. последовал приговор и казнь на Сытном дворе в июне 1740 г. А. П. Волынскому отрезали язык, отрубили правую руку, а потом голову, П. М. Еропкина и А. Ф. Хрущева обезглавили, другим «урезали» языки и отдали в каторгу. Так погибли один из наиболее ярких политических деятелей той эпохи и его соратники.

§ 3. Дворцовые перевороты середины века

Осенью 1740 г. императрица, уже давно страдавшая мочекаменной болезнью, серьезно занемогла, возбудив толки о будущем российского престола. Правда, вопрос о самом наследнике престола уже был как будто решен. Еще задолго до этого момента один из приближенных Анны, К. Левенвольде, был послан по европейским дворам присмотреть жениха для племянницы Анны Ивановны — мекленбургской принцессы Анны Леопольдовны (до крещения в 1733 г. она именовалась Елизавета Екатерина Христина как дочь Екатерины Ивановны и герцога Карла Леопольда Мекленбург-Шверинского).

Так в России появился 19-летний принц Антон-Ульрих Брауншвейгский, где его приняли на службу и после нескольких лет закалки в военных действиях с Турцией женили летом 1739 г. на царицыной племяннице, весьма недалекой, флегматичной, хотя и миловидной девушке. 12 августа 1740 г. появилось на свет дитя, с пеленок именуемое Иваном Антоновичем. Анна Ивановна сама была его восприемницей и именно в нем видела будущего наследника престола. Французский посланник Ж. Шетарди писал в предсмертные часы Анны Ивановны: «Я вижу, что здешний народ близится к моменту освобождения от ига иностранного министерства, чтобы подчиниться господству иностранной династии».