Закончиться для Российской Империи всё могло бы и намного хуже, если бы не мастер дипломатии Сергей Витте, который добился для нас относительно благоприятного итога войны в американском городе Портсмуте: Россия не выплачивала Японии контрибуции, сохраняла свой флот, обе страны обязывались вывести войска из Манчжурии, Российская Империя также признавала Корею сферой интересов Японии и отдавала противнику половину Сахалина (после чего Витте стали называть «графом полусахалинским»). Популярность министра финансов поднялась до небес и Николай II даже вручил Витте за эти переговоры графский титул.
Государственный деятель Владимир Коковцов в мемуарах так говорил про мир между Российской Империей и Японией:
Народ в самом начале войны с Японией был полон патриотизма и стойкости духа. Сам Николай II считал, что победа в той самой войне против «слабого» и несерьёзного противника поможет поднять авторитет монарха, сплотить народ против единого врага, отвлечь людей от внутренних проблем. По итогу оказалось, что Япония превосходила Россию во многих аспектах и в конечном итоге победила, показав свою непоколебимость и серьёзность намерений. Позорный проигрыш почти во всех сражениях ещё больше расстроил граждан Империи, а престиж правителя угасал с каждым днём всё сильнее. В итоге, проигрыш в войне, не лучшие условия труда для рабочих, нерешённые аграрный (у большей части крестьян не было своей личной земли) и национальный (ущемление некоторых народов Империи, особенно это проявлялось в отношении евреев) вопросы вылились сначала в мелкие стачки, а после – первую русскую революцию, которая продлилась два года.
Ранее я уже упоминала о гибели Вячеслава Плеве от рук террористов в июле 1904 года. Так вот, вместо политика Плеве на должность министра внутренних дел назначили Петра Святополка-Мирского, который имел довольно обширную программу по реформированию Российской Империи. На первый взгляд, новый министр был человеком харизматичным: часто давал интервью журналистам, встречался с представителями либеральных организаций. Некоторые идеи, высказанные Пётром, конечно, нашли выражение и в мыслях Плеве, но прошлый министр по причине своей смерти не успел реализовать их на практике.