История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

3. Так называемая массовая приватизация касалась 25 тысяч средних и крупных предприятий в 10 отраслях, определенных законом. Предприятие сперва оформляло себя как акционерное общество. Затем собрание трудового коллектива решало, какому из трех вариантов приватизации следовать. По первому варианту 25 % акций отдавались работникам предприятия бесплатно, по второму они могли выкупить 51 % акций на льготных условиях, а третий предусматривал выкуп акций директорами. Огромное большинство предпочло второй вариант. Акции, поступавшие в продажу, продавались не за деньги, а за ваучеры. Каждый российский гражданин получил по ваучеру. Чтобы выяснить цену акций предприятия в ваучерах, проводились ваучерные аукционы. Доступ на них был широко открыт, и видную роль там играли ваучерные фонды, скупавшие ваучеры у населения за рубли. Это давало возможность концентрировать пакеты акций, чтобы влиять на дирекцию предприятия. Когда не менее 29 % акций предприятия было продано на аукционе за ваучеры, оно считалось приватизированным. Всего было 16 462 таких предприятия.

Население к ваучерам отнеслось по-разному: 13 % отдали их даром, 26 % продали за деньги, но 30 % вложили их в ваучерные фонды, а 14 % – в акции предприятий. Остальные 17 %, видимо, оставили их себе «на память». На Западе владельцы акций составляют меньшую часть населения. По данным на 1990 г., их больше всего в Швеции – 28 %, затем в Норвегии и США – 23 %. Тем не менее, ваучерная приватизация вызвала было мечты если не о «народном капитализме», то хотя бы о «новом среднем классе». В них пришлось разочароваться, так как по принятым Верховным Советом правилам приватизации держатели ваучеров получили лишь небольшую долю приватизируемого имушества, а рыночная цена ваучера оказалась невелика. Один из руководителей процесса приватизации М. В. Бойко отметил, что ваучерные аукционы оценили всю промышленность России примерно в 5 млрд долл., что равно стоимости одного крупного американского предприятия. Главной причиной такой низкой оценки он счел неуверенность акционеров в том, какая доля прибыли им достанется после того, как ее между собой поделят директора предприятий, работники и государство.

И действительно, народного капитализма не было создано. Подавляющее большинство россиян, не зная, как самим распорядиться ваучерами, передали их в чековые инвестиционные фонды (ЧИФы), которые обязывались вкладывать их с выгодой в приватизируемые предприятия. Однако большинство из 2000 ЧИФов, аккумулировавших львиную долю ваучеров, в течение одного-двух лет бесследно исчезли, немало обогатив их руководство (по запоздалой оценке Чубайса, «неквалифицированное, а то и просто полууголовное»). Большая часть рядовых акционеров на предприятиях также достаточно быстро распростилась с государственными «дарениями»: акции в результате манипуляций, махинаций и нажима перекочевали в руки руководства и его окружения. Большинство россиян (около 60 %) остались в итоге и без ваучеров, и без акций, а большинство из тех, кто сохранил акции, как засвидетельствовали социологические опросы, являлись работниками нерентабельных предприятий и не получали дивидендов.

4. Денежная приватизация и залоговые аукционы. Массовая приватизация имела тот недостаток, что после акционирования состав руководства и работников предприятий оставался прежним, советским. А предприятиям требовался прежде всего хозяин, который по-новому организует работу. Им мог стать человек, который в предприятие вложит собственные деньги. Правительству деньги были нужны; в 1994 г. оно от дальнейших выпусков ваучеров отказалось и перешло к денежной приватизации на основе инвестиционных конкурсов. Планы капитальных вложений по ним представляло старое советское начальство, которое очень удивилось, когда от него потребовали коммерческого обоснования этих планов. Только 2 % предложений были признаны коммерчески выгодными. В 1995 г. денежная приватизация приняла необычную форму залоговых аукционов (см. 6.1.5).

Итоги приватизации отражает доля занятых в негосударственных предприятиях по годам:

Важный рубеж был перейден в марте 1994 г., когда Анатолий Чубайс сказал: «Я счастлив объявить официально, что обещанный развал не произошел и больше не может произойти. Более половины нашего валового национального продукта производится вне государственного сектора».

В банкротстве многие экономисты видели не только очень желательное средство передачи собственности более эффективным владельцам вообще, но, в частности, и средство приватизации. В России оно было крайне непопулярно, и число банкротств стало значительным только после законодательства 1998 г. С другой стороны, в результате введения частной собственности на предприятия, в России стихийно и очень энергично развился рынок ценных бумаг.