История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

Экономическая либерализация и стремительный переход к «дикому» неуправляемому капитализму привели к распаду старой экономики и складыванию на ее руинах новой. Десятки миллионов людей были вынуждены искать новую работу, овладевать новыми навыками и профессиями. В то же время ряд важнейших социальных групп общества, среди них сфера военно-технических исследований, а также образования, гуманитарные и фундаментальные науки оказались под угрозой тотальной деградации – в связи с отменой громадных государственных дотаций. Та самая «интеллигенция», которая составляла самый активный и организованный отряд, поддержавший реформы Горбачева, а затем и радикальный курс десоветизации, взятый Ельциным, оказалась перед перспективой исчезновения. Сотни тысяч ученых начали уезжать на Запад или подыскивать возможность для трудоустройства в западных странах. Писатель Даниил Гранин писал в газете «Известия» 19 декабря 1991 г.: «Я не вижу права их удерживать. Хотя в современных условиях интеллект обеспечивает прогресс, наша разрушенная экономика вряд ли сумеет его востребовать… Найдем ли мы сейчас пути сохранения интеллекта? Утраты трудно будет восстановить. Мы это уже проходили… Боюсь, что интеллигенцию в том понимании, которое дали наша история и литература, мы можем растерять». В той же газете 10 марта 1992 г. академик Борис Раушенбах писал: «Государство практически перестало финансировать науку и культуру… Ученым нужны не только зарплата, но и лаборатории, опытные установки, приборы, реактивы. Фундаментальная наука страдает больше всех. Сотрудники бегут на Запад за возможностью реализовать себя». Он продолжал: «Если российское правительство бросило науку и культуру на произвол судьбы, значит надо спасать их всем миром, пока не поздно. В первую очередь здесь многое могут сделать коммерческие структуры. Наш фонд «Культурная инициатива» (учредители: отечественные фонды мира и культуры совместно с американским фондом Сороса) пока сражается в одиночку… На 1992 г. ни РАН, ни университеты не получили ни цента на иностранные научные журналы. Это – катастрофа! Обратились к Соросу. Он выделил 100 тысяч долларов. Отобрали для подписки 162 журнала – по одному экземпляру».

Когда-нибудь отечественные историки смогут взвешенно, со статистикой на руках, оценить деятельность фондов Сороса, Карнеги, Макартуров, Аденауэра и других западных благотворительных организаций (а также многочисленных религиозно-благотворительных обществ) в России и других республиках бывшего СССР в 1992–1995 гг. Очевидно, что каждый из этих фондов имел свою программу и свои идеологические установки, и рассматривал обнищавшую, разваленную Россию как полигон для их отработки. Фонд Сороса, в частности, пытался за счет своих грантов и программ создать на обломках советских средних слоев некое подобие «открытого общества», сконструированного в трудах западных теоретиков – Толкотта Парсонса и др. Параллельно, сам Сорос попытался участвовать в приватизации российской экономики, конкурируя с российскими олигархами. По прошествии многих лет программы западных благотворителей выглядят, по меньшей мере, утопическими. В то же время можно предположить, что без грантов и других видов помощи (компьютеры, литература, оплата поездок на конференции в России и за рубеж) удар «шоковой терапии» по российской науке и культуре был бы гораздо сильнее и «утечка мозгов» на Запад превратилась бы в повальное бегство ради простого выживания (о научной работе уже и не говорим) себя и своих детей. Один Сорос потратил в России около 100 миллионов долларов. Десятки тысяч ученых получили разовые гранты в несколько сотен долларов, которые в тот момент спасли их от голода. Программы фонда Сороса помогли выжить Новосибирскому Академгородку, центральным библиотекам и музеям, позволили тысячам российских физиков (в том числе ядерщиков) не уйти из науки (в том числе и на службу криминализированному бизнесу).

Призрак массовой безработицы витал над страной, но он не воплотился в жизнь. Реальная безработица не поднялась существенно выше 10 %. Стихийно родилось решение совершенно небывалое в мировой практике: рабочим переставали платить зарплату, а они продолжали числиться на работе и даже приходить на рабочие места. Сказывалась «закалка социализмом» в течение трех поколений. Люди выживали благодаря садово-огородным и дачным участкам, где можно было растить собственную картошку, а также благодаря родственникам на селе и случайным приработкам в городе. Но кризис неплатежей не ограничился работниками, он охватил и предприятия и надолго сделался серьезной хозяйственной помехой. Нехватку денег возмещал обмен натурой: «бартер».