История российских евреев (1881-1917)

Однако его ответы обманули ожидания следователей. На вопрос: "С какой целью вы поехали в Иерусалим?" - он ответил: "Чтобы молиться". На вопрос: "Что видели вы достойного внимания в пути и в Иерусалиме?" - он сказал: "Я был поглощен молитвой к Богу и мало обращал внимания на другие дела". На вопрос, зачем он снова собирается в Иерусалим, Плонский коротко ответил: "Чтобы там умереть". На вопрос: "Близко ли время объединения евреев в Иерусалиме?" - он сказал: "Это должно наступить скоро". На каверзный вопрос: "Какими средствами евреи намерены ускорить наступление этого момента?" - он сказал: "Молитвами". При таких результатах следствия невозможно было вынести обвинительный приговор старому еврею, и великий князь Константин доложил императору, что "ничто, кажется, не говорит против него". Однако Плонского решили не выпускать из тюрьмы, пока на это не последует специальное распоряжение государя. Так и осталось невыясненным, как же распорядился на этот счет император Александр I. Известно только одно: Соломон Плонский, старый еврей из Варшавы, не дождался освобождения и умер не в Иерусалиме, куда он так стремился, а в камере варшавской тюрьмы.

ОЧЕРК ШЕСТОЙ

1

В первой половине девятнадцатого века многие государственные умы России работали над проектами реформы еврейской жизни, и эти проекты - в зависимости от духа времени - внедрялись порой насильственными мерами, а порой и мерами поощрения. Но замкнутое еврейское общество очень слабо поддавалось внешнему воздействию, что приводило в отчаяние одних государственных деятелей и подталкивало других на новые решительные меры. Одновременно с этим в недрах российского еврейства неприметно происходило движение к светскому образованию, которое вело к постепенному отходу от традиционной жизни, а часто - к ассимиляции и к уходу из народа. Это движение получило название "гаскала", что в переводе с иврита означает - "просвещение".

Первый период "гаскалы" начался в Пруссии, во второй половине восемнадцатого века, и потому его называют "берлинским", а его последователей - "берлинерами". Этот же период называют еще и "мендельсоновским" - по имени знаменитого писателя и философа Моисея Мендельсона. Мендельсон овладел европейской культурой уже в зрелом возрасте и стал образцом для тех евреев, которые стремились примкнуть к культуре окружающего их народа. Ему подражали многие в разных странах Европы и называли "Моисеем, который выведет еврейский народ из духовного плена". Мендельсон был верующим евреем, строго придерживался традиционного образа жизни, но при этом призывал евреев к овладению европейской культурой. Он участвовал в переводе Библии на немецкий язык, и эта работа помогла распространению немецкого языка среди еврейской молодежи Центральной и Восточной Европы.

Уже тогда раввины опасались, что чужая культура отдалит молодежь от традиционного образа жизни, - так оно и случилось впоследствии. Многие сторонники "гаскалы" в Европе видели в вере отцов одни лишь религиозные предрассудки, ради которых не стоило терпеть ограничения и от которых следовало освободиться как можно скорее. Их девизом было: от национальной культуры - к общечеловеческой. Старались поскорее позабыть еврейские обычаи и одежды, которые делали их смешными в глазах коренного населения, торопились подладиться и раствориться, чтобы стать похожими "на всех", с легкостью отбрасывали национальную культуру и национальные традиции и считали уже неприличным и вульгарным говорить между собой на языке идиш. Не случайно после смерти Мендельсона часть его последователей приняла христианство: это была эпидемия крещения, которая захватила детей и внуков самого Мендельсона и оторвала от народа тысячи людей. Одни это делали ради карьеры, другие - для брака с христианином или христианкой, третьи желали тем самым окончательно приобщиться к культуре окружающего их народа.

Постепенно идеи "берлинского" просвещения стали проникать в еврейское общество России - через Пруссию и Галицию. Поначалу это было лишь внешнее подражание, и в начале девятнадцатого века в Варшаве уже появились "берлинеры" (в насмешливом и презрительном наименовании - "берлинчики"), которые переменой одежды и внешнего облика старались "искоренить в себе отличительные признаки". Они разговаривали по-немецки или по-польски, брили бороды, стригли пейсы, носили короткие немецкие сюртуки и, конечно же, выделялись на еврейских улицах среди варшавских хасидов в их длинных, до пят, одеждах. Правоверные евреи единодушно ненавидели этих явных еретиков - "апикойресов" (от слова "эпикуреец") за грубое нарушение вековых традиций и подозрительно относились к тем, кто проявлял самые малые признаки вольнодумства. Тайные сторонники "гаскалы" в городах и местечках скрывали от всех свои взгляды, украдкой читали книги светского содержания и не выделялись среди прочих евреев образом жизни, чтобы не навлечь на себя гонений, публичных оскорблений и даже расторжения браков.