История российских евреев (1881-1917)

Первые сторонники светского образования в России - "маскилим"-"просветители" - получили традиционное образование, знали Талмуд и раввинскую литературу и мечтали соединить иудаизм с просвещением. "Их лозунгом было "Тора и мудрость", - писал один из сторонников "гаскалы". - Тора и мудрость - или вера и разум - должны быть всегда согласны между собою, так как обе они проистекают из одного и того же Источника - из Божества. Тора и мудрость не противоречат одна другой, а дополняют друг друга. Тора без светских познаний непонятна, и вера без разума часто переходит в суеверие; разум же один без веры, без богобоязни недостаточен: он не всегда и не везде может служить защитой от волнующих нас страстей…" Первые российские "маскилим" не помышляли о переходе в христианство и с болью наблюдали за эпидемией крещения в Центральной Европе среди тамошних "просвещенных" евреев. "Они из кожи лезут вон, - писал один из сторонников просвещения в России, - лишь бы доказать, что они уже достаточно прозрели и, озаренные светом разума, вполне уразумели, что наследие отцов есть ложь, а традиция - тяжелейшая обуза, с которой необходимо порвать окончательно". "Я не могу спокойно видеть, - писал другой, - как отворачиваются от религии и преклоняются перед одним только разумом. Не к еретикам я обращаюсь, - их уже не вернешь на путь истины, они засохшие листья и нечего взывать к мертвецам… Я взываю к тем из сынов Израиля, которые еще не ступили на ложный путь и не следуют пока по стопам грешников".

Российские "маскилим" были, в основном, самоучками, которые уже в зрелом возрасте занялись самообразованием. Первым учебным пособием стал для них немецкий перевод Библии Моисея Мендельсона; от Библии они переходили к чтению Канта, Шиллера и Гете и ничего не слышали о Пушкине, Лермонтове или Гоголе. Эти "маскилим" были идеалистами, далекими от реальных условий жизни, и считали, что одно лишь нежелание мешает еврейскому обществу стать просвещенным и образованным. Стоит только захотеть, как завтра же все изменится к лучшему, еврейская жизнь преобразится, и тогда уж власти непременно предоставят евреям равные со всеми права. А потому "маскилим" поддерживали правительственные меры по устранению еврейской обособленности, даже если они вводились принуждением, и сетовали на упрямых "гасителей света" и врагов просвещения, которые противятся собственному счастью.

"Маскилим" издавали научные книги для немногих "любителей нового просвещения", а остальных надо было еще убедить, что изучение наук не противоречит законам еврейской религии и традиции. Это и попытался сделать Ицхак Бер Левинзон, прозванный "Мендельсоном российских евреев". У этого человека были удивительные способности и поразительная память. Еще в детские годы он знал многие трактаты из Талмуда, а затем выучил и русский язык, что было большой редкостью в те времена. В Галиции он познакомился с последователями Мендельсона и их идеями, а затем вернулся в Россию, был учителем, потом тяжело заболел и навсегда поселился в Кременце, в маленьком домике на краю города. "Вы знаете, дорогой друг, - писал он в письме, - что вот уже двадцать пять лет, как я не переступаю за порог своего жилища и ббльшую часть времени провожу в постели". Левинзон был беден и одинок и не мог даже выехать из города, потому что не имел приличной одежды и денег на дорогу. Но он продолжал работать, и его выручала великолепная память и знания, полученные еще в молодые годы.

В 1828 году Ицхак Левинзон опубликовал книгу под названием "Теуда бе-Исраэль" - "Предназначение Израиля". От имени "ищущих правды и света" он доказывал пользу образования цитатами из Талмуда и раввинской литературы и ссылался на величайших еврейских авторитетов прошлого, которые владели многими языками и изучали светские науки. Эта книга имела огромный успех, особенно среди молодежи, учеников иешив, которые читали ее тайком от своих учителей. Метод изложения был им привычен, ссылки на авторитеты убедительны, и они проникались ощущением, что светские знания не повредят их вере и уважению к вековым традициям. 'Только ваша книга, - писал Левинзону один из читателей, - которую я перечитывал несколько раз, дала мне должную зрелость". "В вашем труде я нашел такую книгу, - писал другой читатель, - появления которой я давно ожидал от одного из мудрецов во Израиле… Изложение ваше дышит умом, доказательства ваши убедительны". Даже некоторые раввины отзывались с похвалой о книге Левинзона, а один из них считал ее единственным недостатком лишь то обстоятельство, что книга "написана не Виленским гаоном".