История российского блокбастера. Кино, память и любовь к Родине

А где же, спросит читатель, старец? В фильме есть подсюжет с итальянским иезуитом, посланным из Ватикана самим папой римским, чтобы прощупать почву насчет обращения варваров в истинную веру. Иезуит покорен чудесной природой русской земли и ее обитателями. Тут появляется и похожий на Гэндальфа старец (Валерий Золотухин), который дал обет стоять и молиться на столбе, покуда враги не оставят родную страну. Итальянец так впечатлен старцем, что отказывается от своей миссии и становится странствующим юродивым. В конце концов он возвращается в Рим, бормоча что-то в том духе, что Россия – это загадка на загадке. Старец спускается со столба в тот момент, когда в России появляется истинный царь. Появление призрака Альвара было бы тут, пожалуй, уже излишним.

Фильм вполне соответствует культурной деятельности инвестора по связыванию современной России с прошлым. Здесь история как будто идет вспять. Точнее, это никакая не история, а патриотическая фантазия, упакованная в дизайн прошлого и адресованная молодому поколению. Хотиненко рекламировал фильм как попытку внушить аудитории гордость, ощутить связь современности с событиями, произошедшими четыреста лет назад. Однако «1612» прочитывается скорее как новейшая глава в длинной истории вписывания этих событий в нарратив, где 1990‐е представлены как новое Смутное время незаконного захвата власти Борисом и слабого государства, позволившего зарубежным товарам заполнить страну.

Хотиненко сказал в интервью «Известиям», что считает XVII век чрезвычайно важным периодом отечественной истории, без которого нельзя понять Россию. И сегодня эти времена особенно существенны, если вспомнить период после перестройки. «Мы жили в Смутное время. И по длительности оно даже совпадает с тем же периодом в семнадцатом веке». Режиссер ясно выразил свое мнение об уроках, которые следует извлечь из того времени: «отсутствие законной власти» привело к Смутному времени670. Что касается государственной поддержки фильма, Хотиненко сказал журналисту Time Out, что художники от Андрея Рублева до Антонио Гауди работали на свои правительства, «и я не вижу в этом ничего плохого». Не беспокоит Хотиненко и лакировка истории, потому что в случае Смутного времени «исторической реальности не существует»671.

Обозреватели раскритиковали взгляды Хотиненко и то, что проект финансировал такой бизнесмен, как Вексельберг. Кинокритик Антон Долин написал в «Московских новостях», что увидел в «1612» «услужливое анонсирование» нового праздника, Дня народного единства. Фильм вышел в прокат 1 ноября, за три дня до третьего по счету Дня народного единства.

Праздник надо было подкрепить, потому что людям было неясно, почему они должны любить президента и правительство, а потому должен был отмечаться этот праздник672.

Связи Вексельберга с Кремлем, открытый национализм Хотиненко и рука Михалкова в создании фильма – все это, с точки зрения Долина, явственно указывало на то, что Кремль вернулся к использованию прошлого в сегодняшних политических целях. Даже Андрей Панин, звезда «Всадника по имени Смерть» и других российских фильмов, в интервью по поводу его фильма «Ванечка» прокомментировал «1612» в том ключе, что кино все заметнее начинает служить интересам государства, а такой госзаказ «деструктивен». При этом, согласно Панину, фильм Хотиненко – красиво снятый экшен. «Много говорили о его патриотизме, но я, честно говоря, ничего подобного не увидел»673.

Польские критики особенно разносили фильм за антипольские подтексты. Анна Жебровска в издании Gazeta Wyborcza процитировала путинского идеолога Владислава Суркова, который заявил: «Сегодня нам нужен фильм о том, как поляки вторглись в Россию». Утверждение, что стране требуется для поддержки нового праздника напоминание о былых вторжениях с Запада, знаменует собой возвращение к практикам советской эпохи. Жебровска сравнила Суркова с Михаилом Сусловым, идеологом Кремля при Хрущеве и Брежневе674.

Хотиненко принял вызов. В интервью Вите Рамм для «Известий» режиссер опроверг многочисленные упоминания о том, что он получил госзаказ на фильм. Ему лишь позвонил Никита Михалков с просьбой поддержать сценарий Арифа Алиева (автора сценария к фильму Сергея Бодрова «Монгол»). Слухи же о том, что якобы Сурков передал Михалкову этот проект по желанию Путина и c согласия Вексельберга его финансировать, были ни на чем не основаны: