История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

«Как-то пришел ко мне в юрту один случайно оказавшийся в этих краях портной из Багдада[189], чтобы поговорить. За разговором мы просидели столько, сколько необходимо для прочтения чуть меньше седьмой части Корана. При этом, прислушиваясь, ожидали ночного Азана. Но вот звуки Азана. Мы вышли их юрту, а заря уже занималась. Тогда я спросил муэдзина: «Какой Азан ты провозгласил?» «Предрассветный Азан», – ответил он. Я же спросил: «А ночной, последний?» Он сказал: «Мы читаем его молитву вместе с Азаном при заходе солнца». «А ночью?» – спросил я. «Видишь ли», – ответил но, – «она была еще короче, чем эта, но теперь она стала прибавляться». Далее он сообщил, что уже месяц не спит ночами, боясь упустить утреннюю молитву[190]».

Этот рассказ свидетельствует как о богобоязненности двух багдадцев и самого муэдзина, так и о проблеме, с которой багдадцам не приходилось сталкиваться. Действительно, в летнее время в средней полосе России приходится сдваивать послезакатную и ночную молитву, и даже тогда время заутренней молитвы наступает очень быстро. Эта географическая проблема, как мы уже сказали, вызвала целый богословский спор, в ходе которого отдельные поволжские богословы даже предлагали вовсе отменить ночную молитву.

В этой связи у наших собеседников может возникнуть естественный вопрос: «А как же тогда должны молиться люди на Крайнем Севере, где день и ночь длятся по полгода?» Если ислам претендует на универсальность, в нем самом должен содержаться ответ на этот вопрос, и он действительно есть. Среди пророческих преданий о Последнем Времени есть одно, согласно которому Святой Пророк сказал, что в Последние Времена день и ночь будут длиться по полгода. Как же тогда соблюдать время молитвы, спросили его. Он сказал, что следует молиться по распорядку собственного дня.

Действительно, пять обязательных намазов разделены примерно равными промежутками времени, и определение их по солнцу, помимо удобства отсчета времени, имеет тот дополнительный смысл, что никакая молитва не должна совершаться в момент восхода и заката, а также тогда, когда солнце стоит в зените, поскольку в эти минуты совершают свои молитвы солнцепоклонники. Таким образом, указания Святого Пророка о времени совершения молитв были призваны обезопасить верующих от возможного подражания язычникам, что в эпоху начального ислама имело вполне определенный смысл.

Для человека, который понимает сокровенную внутреннюю суть мусульманских указаний, такой опасности не существует, поэтому он может совершать пять обязательных намазов в любых географических широтах. Ведь смысл намаза – не во внешних проявлениях религиозности, но в возможности общаться с Создателем и очищаться собственной молитвой, по крайней мере, пять раз в день. Человек, сознательно чувствующий в этом необходимость (а такая необходимость действительно возникает у верующего с течением времени), не станет совершать тяжких греховных деяний в промежутках между намазами, поскольку постоянно знает, что вскоре должен предстать пред Всевышним.

Такова идеальная суть мусульманского намаза, и люди сами несут ответственность, как за свое поведение, так и за соблюдение этой идеальной сути.

Надо думать, что ибн Фадлану не раз приходилось говорить об этом с новообращенными мусульманами Волжской Булгарии. Он передвигался по стране вместе с царем, записывая свои наблюдения за природой и обычаями булгар, пока, наконец, царь не отправился «на реку Джавшыр» и не расположился там лагерем на два месяца. Именно здесь, на реке Малый Черемшан, на территории, традиционно занимаемой булгарским племенем «серебряных» булгар (берсула), должна была совершиться присяга новой вере. Место это было выбрано царем, по всей видимости, не случайно, поскольку именно здесь, как говорят краеведы, на одном из многочисленных святых родниках Булгарии находился главный жертвенник верховному божеству Тенгри. На этом священном для всех булгарских племен месте и произошло историческое событие, о котором, к сожалению, умалчивает хроника ибн Фадлана, хотя он со свойственной ему любознательностью отмечает и мелководье реки Малый Черемшан (Джавшыр) и окружающую «дикую» лесную местность.