История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

Когда в Дамаск вели мои дороги,
Восторг пути сполна познали ноги.

За пазухой свою обувку пряча,

Я шел блаженно, где смеясь, где плача…

Мне люди хлеба и воды давали,

Как кудри гурий, челн ветра взметали,

По воле Бога пересек я море,

Всю Византию исходил я вскоре.

Как суфий, обошел я все пещеры,

Ища людей отшельнической веры.

От них в Дамаск пошел я ради Бога.

Из Рума – в Шам легла моя дорога[421].

Со мной шел знатный отрок, – волей рока

Он был из рода нашего Пророка.

Двух скрученных косиц переплетенье

И небо приводило в удивленье.

Одет невзрачно, не имел он вида

В остроконечной шапке Баязида.

В своей одежде, грубой и колючей,

Он был, что солнце, скрытое за тучей.

Но близ него огонь с водой был дружен,

Сам Соломон шел к муравью на ужин,

И птица Феникс царского чертога

Дружила с воробьем во имя Бога.

Шел караван в отрогах гор безлюдных,

То средь цветов, то средь колючек скудных,

И вдруг один из спутников сейиду[422]

Нанес нарочно горькую обиду.

Сказал он: «Нищий ты, и врать не надо

Что ты сейид из рода Мухаммада!»

Христианин шел с нами в той пустыне

За Иерусалим – к монахам в Мине.

Предупредил он ссору в караване,

Сказав: «Есть храм у нас в Тартабидане,

Там триста штук копыт, в честной оправе,

Того осла, что нес Мессию к славе.

Количество их непонятно многим:

Осел Христа ведь был четвероногим,

Но даже тот, кто всуе их считает,

Все триста за святые почитает.

А вдруг, из тех трехсот, одно копыто

И впрямь налетом святости покрыто?»

Не мог старик поведать притчи лучшей!

На правый путь наставлен был заблудший.

Неверный славно подшутил над нами,

Сейид проникся мудрыми словами.

Со стариком сдружился он дорогой,

Во всем христианину стал подмогой.

Зажги ж свечу во тьме и мусульманству

Учись у христиан – в досаду чванству!

Не подвергай сейидов подозреньям,

Вслед Хорезми, будь другом знатным семьям.

Пускай совсем проста твоя обитель,

В ней сам себе ты царь и повелитель.

Живи, не превращая жизнь в забаву,

Ищи то место, что твое по праву,

И в миражи не верь, прося у неба

В благом смиренье лишь воды и хлеба.

ХИСАМ КЯТИБ

ЦАРЬ-ЧЕРЕП

1368–1369 гг.