История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе

«Всего в Старой Ладоге и ее округе в семи кладах и отдельно (34 дирхема) выявлено не менее 467 точно учтенных куфических монет, суммарно датированных VII–XI веками… Датирующие качества куфических монет, как известно, оцениваются по-разному. Относится это и к староладожским образцам. Отдельные монеты оказались в культурном слое поселения, насколько можно установить, спустя 50 и более лет с момента своего выпуска. Речь, например, идет о дирхемах VII–IX веков, оказавшихся в напластованиях IX–X веков. Насколько, однако, куфические монеты могут выступать надежным источником для точной датировки археологических слоев? На основании староладожских находок выясняется, что разница между годом чеканки и временем ее попадания в некоторые постройки Старой Ладоги была незначительна. Так, возле усадебного дома, существовавшего примерно в середине IX века, встречен клад с младшей монетой 846/847 года. В упоминавшихся постройках 765 – начала 770 годов и 770–780 годов найдены дирхемы соответственно 768 и 783 годов. С учетом времени существования этих сооружений дирхемы оказались в них не позже, чем через 4–7 лет с момента из выпуска[86]».

Скорость серебряного потока, таким образом, была для тех времен просто ошеломительной, что является надежным свидетельством постоянства и взаимовыгодности славянско-мусульманских связей IX–X веков. Было бы невероятно интересно представить, каким образом серебряный куфический дирхем, побывав с момента своей чеканки во многих руках внутри самого Халифата, отправился в далекое путешествие на север[87]. Где мог побывать он по пути? Быть может, в Дербенте и хазарском Саркеле, откуда по Дону поднялся до волжского волока, а затем пропутешествовал до Самарской Луки, Болгара, Мурома, пока, наконец, не попал в Старую Ладогу… Может быть, его маршрут был иным – через Хорасан и Хорезм в Итиль на Волге, а может быть, приплыл он в Старую Ладогу и по Днепру, где с ним вступали в соперничество византийские монеты – солид и номисма?

Невероятные приключения мог испытать этот дирхем, но к северу от Болгара почти никто уже не умел прочесть вычеканенные на нем слова мусульманского символа веры: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад – Пророк Его».

Возвращаясь к проблемам волжско-балтийского пути, заметим, что волжские булгары могли реально перегородить «русам» путь для военных набегов по Оке и Волге в Каспийское и Азовское моря не ранее конца IX – начала X века, а ранее этого времени ту же роль играли заставы Хазарского каганата на нижней Волге. За исключением спорного похода Святослава на Булгар в 968 году, всякая военная деятельность варягов-руси на Волге прекращается еще в первой половине X века, а вернее, в 913 году, после громкого похода 500 варяжских ладей на Каспий. Если сам Болгар при этом не был укрепленной крепостью, но встает вопрос, какая именно застава выше по Волге могла остановить набеги с севера?

Единственным форпостом такого рода могла быть нынешняя Казань, однако насколько вероятно, что уже в начале X века на слиянии Волги и Казанки возник какой-то укрепленный пост?