История российского сыска

В конце того же 1896 года виленская группа начала перегово­ры о съезде с Петербургской и Киевской организациями, после чего были отправлены два делегата в Швейцарию для перегово­ров по этому вопросу с заграничным «Союзом русских социал- демократов», и летом 1897 года в Цюрихе представителями на­званных организаций был выработан проект объединения их в одну партию.

Независимо киевская группа «Рабочее дело», войдя в сношение с Петербургской, Виленской, Московской и Иваново-Вознесенской организациями, пыталась собрать съезд в Киеве в 1897 году, но так как на съезд в назначенное время прибыли лишь представи­тели от Петербурга и Москвы, то было решено считать съезд несо­стоявшимся и собраться лишь на частное совещание.

Совещание обсудило вопрос о созыве съезда и поручило за­няться его организацией киевской группе. «Рабочая газета» (бывшее «Рабочее дело») горячо принялась за дело и предложи­ла участвовать в съезде Петербургскому союзу фракции «стари­ков», Киевскому и Московскому союзам, Екатеринославской группе, Литовской социал-демократической партии, Бунду, заграничному «Союзу русских социал-демократов» и Харьковской организации. Все организации, кроме двух последних, изъявили согласие на съезд.

Работавшим в то время организациям в Иваново-Вознесенске, Одессе, Николаеве и Белостоке («Рабочее знамя»), а также Поль­ской социалистической партии приглашения не были посланы. Первым трем по причине их нерешительности, «Рабочему знаме­ни» — потому что ее считали тяготевшей к социалистам-револю­ционерам, а Польской партии — ввиду поставленных ею непри­емлемых условий.

Съезд собрался в Минске 1 марта 1898 года, этот день был из­бран сознательно, дабы подчеркнуть связь с деятельностью «На­родной воли», и продолжался три дня. В нем участвовали девять делегатов: по одному от Петербурга, Киева, Москвы и Екатеринослава, два от Бунда и два от «Киевской газеты». Съезд выработал организационный устав.

Съезд, на котором было заложено основание Российской соци­ал-демократической рабочей партии, прошел, как это ни странно, малозамеченным и в розыскной летописи оставил след мимолет­ного эпизода.

Единственными свидетелями социал-демократического «рож­дества» были несколько «летучих» филеров. Они следили за Б. Эйдельманом, которого окрестили Лохматый. 27 февраля Эйдельман привел их из Харькова в Минск, На другой день он посетил дом на Захарьевской улице и виделся там с интеллигентом евреем, кото­рому филеры дали кличку Черный. То был А. Я. Мытникович.

Так Департамент полиции подошел близко к самому центру Еврейского рабочего союза. Мог ли думать Эйдельман, твердя­щий все время о конспирации, что свидание на Захарьевской улице приведет к провалу? И что на след минских совещаний навел сыщиков он сам, главный организатор учредительного съезда?

Но следует отдать ему должное: с внутренней стороны конспи­рация при созыве минского съезда была проведена образцово. Правда, когда филеры заметили появление в Минске других на­блюдаемых, известных им по Киеву, Департамент полиции почу­ял недоброе и телеграфировал Зубатову: «Тучапский, Эйдельман и Вигдорчик находятся в Минске при трех филерах. Командируй­те немедленно помощь».

Но съезд уже прошел. Относительно его характера «охранка» долго еще оставалась в неведении, даже Зубатов не имел вполне точных сведений, хотя в совещаниях участвовал представитель Москвы. Вот что, например, сообщал он Ратаеву:

«По имеющимся конфиденциальным сведениям, съезд пред­ставителей нескольких местных революционных организаций,

И далее: