История розги

Директриса долго читала мне нотацию… Потом две классные дамы положили меня на скамейку силой. Одна из них долго возилась, пока развязала мне панталоны. Когда я почувствовала на теле свежий воздух, то у меня совсем замерло сердце от страха. Я ни чуточки не стыдилась, что лежала раздетая, а только ужасно боялась. Первый удар розгами мне причинил нестерпимую боль; я только что собралась закричать, как меня ударили второй раз, и я не могла произнести ни слова, а только кричала все время, пока меня секла моя классная дама. Мне дали тридцать розог. После этого директриса меня спросила, буду ли я говорить дерзости. Я отвечала, что никогда больше не буду. После этого меня сняли со скамейки, велели поправить костюм, и нас всех увели в классы…»

В наших рабочих домах, где исполняются каторжные работы, девятихвостка играет большую роль.

Как и мужчин, женщин очень часто наказывают плетью и в настоящее время. Теперь только палачом является женщина, которая, впрочем, с не меньшей жестокостью сечет виновных.

Еще на днях одна суфражистка, по словам газеты «Стандарт», совсем юная, была подвергнута унизительному наказанию в тюрьме, где она содержалась. Наша пресса заволновалась. Рассказывали все мельчайшие подробности наказания.

Но что уже совсем скандально, директора больших магазинов, как я убедился из одного полицейского дознания, тоже наказывают розгами своих служащих-женщин за некоторые проступки. Наказанная женщина пожаловалась полиции и хотела возбудить дело в суде за то, что ее высекли и потом все-таки уволили из магазина. Так как директор согласился ее взять обратно в магазин, то она взяла свою жалобу назад. Вот ее показание: «Меня потребовали в кабинет директора. Он стал меня упрекать в том, что я таскаю из своего отделения духи, несколько флаконов которых нашли в моем манто. Я чистосердечно созналась в своей вине и просила меня простить.

Директор сухо предложил мне или потерять место и попасть под суд за воровство, или согласиться быть высеченной розгами. Я сказала, что прошу наказать меня розгами как ему угодно.

Тогда он нажал на пуговку электрического звонка; появилась женщина высокого роста, довольно полная, лет под сорок, на вид очень сильная. Посмотрев на нее, я подумала, что если она меня будет наказывать, то мне предстоит перенести тяжелое испытание. Она была старшей приказчицей в бельевом отделении. Осмотрев меня холодным взглядом с ног до головы, она велела мне идти за нею. Вся дрожащая, я пошла за нею, ноги у меня почти подкашивались.

Она привела меня в комнату, где хранятся остатки от кусков шелковых материй. Подняв меня, она положила меня на стол так, что низ моего живота касался края стола. Перед тем как класть меня на стол, она подняла мне платье и юбки, так что я касалась стола панталонами. В таком положении мне было велено лежать, пока она меня привяжет. Я маленькая, худенькая и совсем слабосильная, почему решила делать все, что мне прикажут, и покорно вынести наказание. Ведь я в действительности была виновата. Ремнем она меня крепко притянула за талию к столу. Потом развязала мне панталоны, спустила их, затем привязала каждую мою ногу к ножке стола, привязав к каждой кисти моей руки толстый и длинный шнурок, она вытянула мне руки вдоль стола и привязала каждую руку к противоположной ножке стола, после этого она подложила мне под лицо подушку, а шею притянула тонким ремешком к подушке. Теперь я попробовала пошевелиться и повернуть голову, но я почти не могла сделать даже маленького движения, так крепко я была привязана. После этого она подняла мне рубашку и, завернув ее мне на голову, приколола к моим юбкам.

«Вы, голубушка, можете кричать во всю глотку, вам будет легче, здесь никого нет кроме меня и девочки, что принесет розги. Вы украли больше чем на 25 ф. ст. духов. Директор велел дать вам двести розог.»

Я стала плакать и просить, чтобы сбавили число розог, что я украла не на такую большую сумму. Женщина ответила мне, что она не смеет сбавлять.

В это время я увидела, как отворилась дверь и вошла девочка, неся в руках охапку березовых прутьев.

— Отчего же ты не связала, как я тебе велела, четыре пучка? — сказала женщина девочке. Та ответила, что она не знала, по сколько прутьев нужно в пучок. — Ну ничего, я сама лучше свяжу, чтобы хорошенько пробрать эту воровку, а ты, милая, сбегай и принеси на всякий случай воды.

Я продолжала все время плакать. Вскоре девочка вернулась с водой. Пучки были тоже готовы, так как я услыхала, как женщина пробовала их, свистя ими в воздухе, от чего меня бросало и в жар, и в холод. Я чувствовала, что меня сейчас начнут наказывать…

«Тебя раньше никогда не секли розгами?» — спросила женщина меня, стоя с розгами и готовясь начать сечь. Я ответила, что меня никогда раньше не секли.

Тут она меня вытянула розгами, я вскрикнула от боли и рванулась, но увидала, что мне не вырваться, и оставалось только кричать…

Боль была нестерпимая, я задыхалась, кусала подушку, и после каждого удара мне казалось, что следующего не переживу.