История Руси и русского Слова

Убедительным доказательством этого может служить следующее. Нам известны участники войны 1812 года, дожившие до 1860-х годов, – например, князья Сергей Волконский (1788-1865) и Петр Вяземский (1792-1878). И в их написанных в середине века сочинениях предстает не менее сложный духовный мир, чем духовный мир толстовских героев. Вместе с тем, едва ли сколько-нибудь уместно полагать, что в молодости эти люди не обладали богатой духовной жизнью и обрели ее лишь в пожилом возрасте; суть дела, очевидно, в другом – в имевшей место в начале века недостаточной разработанности форм выражения, воплощения утонченной и глубокой духовной жизни.

Но вернемся в наш Х-й век. Общеизвестны сообщенные «Повестью временных лет» слова Святослава перед его последней битвой с Цимисхием (они по-своему воспроизведены и в «Истории» Льва Диакона): «…да не посрамим земле Русские, но ляжем костьми, мертвыми бо срама не имам».

В этих словах обычно видят только выражение воинского героизма; однако, если вдуматься, в них можно и должно почуять и глубокое осознание сути человеческого бытия в целом: человек – и в этом его истинное величие – не удовлетворяется своей (ограниченной неизбежной смертью) жизнью; он, оказывается, имеет в виду и свою посмертную судьбу перед лицом мира. И лишь самодовольное верхоглядство склонно считать живших тысячелетие назад людей менее значительными по своей духовной сущности, чем современные (или, скажем, XIX века) люди.

Владимир Святославич, хотя ко времени гибели своего великого отца он был еще отроком, без сомнения, достаточно хорошо знал о его деяниях, о его исторической воле. Вместе с тем он явно отказался от выходящих за пределы основной Руси «странствий», которым отдал дань Святослав, пытавшийся перенести центр государственности в устье Дуная.

Многозначительно первое (согласно летописи) дело Владимира, совершенное после его вокняжения в Киеве: он «избра» из приведенных им «из-за моря» варягов "мужи (очевидно, весьма немногие, – В. К.) добры, смыслены и храбры, и раздая им грады", – то есть поручил им управление крепостями. «Прочим же» варягам он предложил идти на службу к византийскому императору. И отправил заранее своих послов, велев им сообщить «царю»: «Се идут к тебе варязи, не мози их держать в граде, оли то створят ти зло, яко и сде, но расточи я разно, а семо не пущай ни единого», – то есть (перевод Д. С. Лихачева): "Вот идут к тебе варяги, не вздумай держать их в столице, иначе наделают тебе такого же зла, как и здесь, но рассели их по разным местам, а сюда (на Русь. – В. К.) не пускай ни одного".

С одной стороны, это сообщение свидетельствует о том, что варяги, которые ранее играли на Руси подчас очень значительную роль, отныне только используются как «профессионалы» (притом, от тех, кто «похуже», вообще стараются избавиться); с другой, – о том, что отношения с Византией (где уже четыре года правит не враг Святослава узурпатор Цимисхий – возможно, отравленный в 976 году, – а внук Константина Багрянородного Василий II) по-прежнему – как при Ольге – дружелюбны.

Многозначительны летописные сообщения о походах Владимира в 981-983 годах: правитель Руси явно заново собирает и присоединяет земли, которые, по-видимому, отпали в годы «смуты» после гибели Святослава, и устанавливает границы с Польшей и Литвой на Западе и с волжскими булгарами на Востоке.

«Память и похвала Иакова мниха» сообщает также о походе Владимира на хазар: «на Козары шед, победи я (их) и дань на них положи»465. Это сообщение не раз подвергали сомнению, полагая, что Владимиру в нем приписан поход его отца Святослава. Однако оно подтверждается современными арабскими источниками, согласно которым после сокрушительного разгрома Каганата тот в какой-то мере восстановился благодаря помощи связанного с ним с давних пор сильного мусульманского государства Хорезм, хотя для этого Каганату пришлось объявить себя исламским. Это произошло в конце 970-х или даже в начале 980-х годов, уже после гибели Святослава, и крупнейший арабский географ ал-Мукаддаси (947-1000) писал в конце 980-х годов, что хорезмский эмир ал-Мамун «обратил ее (Хазарию) в ислам. Затем… войско из ар-Рума, которых (воинов) зовут ар-Рус напало на них и овладело их страной»466.