История Русской армии

Артиллерия насчитывала примерно то же количество орудий, что в августе 1914 года — около 6600 легких и горных пушек и легких гаубиц. Тяжелая артиллерия учетверилась, будучи доведена с 240 до 960 орудий, но значительная часть ее (до двух третей к январю 1916 года, по данным Ставки) находилась в неисправном состоянии. Количество легкой полевой артиллерии не возросло, несмотря на формирование новых бригад и отдельных дивизионов при дивизиях 3-й очереди. Оно скорее даже несколько убавилось благодаря потерям, отдаче в ремонт и переходу на 6-орудийный состав батарей. Количество полевых 48-линейных гаубиц оставалось примерно прежним.

Мортирные дивизионы корпусов вместо двух 6-орудийных батарей с октября 1915 года насчитывали три 4-орудийные. Формирование мортирных дивизионов XXXI по ХЫУ армейских корпусов шло чрезвычайно туго и было закончено лишь весной 1916 года.

3-дюймовые пушки образца 1900 года нашли себе применение в качестве противосамолетной артиллерии (специальной зенитной артиллерии у нас не было до самого конца войны) либо, укороченные, послужили противоштурмовыми — обычно 1–2 батареи на участок дивизии.

С ноября — декабря 1915 года у нас появилась траншейная артиллерия, и в течение зимы в каждом пехотном полку была сформирована бомбометная команда в 4, а затем в 6–8 легких бомбометов. Одновременно стали формироваться и минометные команды, существовавшие вначале не во всех дивизиях. К 1916 году у нас имелось в Действовавшей армии до 2000 бомбометов и 1200 минометов — втрое меньше австро-германских и впятеро меньше англо-французских норм.

На вооружении артиллерии Действовавшей армии состояло 59 различных образцов.

Снарядный голод миновал уже в августе 1915 года — с окончанием мобилизации местных парков. Переоборудование казенных заводов и увеличение их числа с 20 до 40 утроили к весне 1916 года нормы производства снарядов. За пять месяцев войны 1914 года ежемесячно выпускалось 123 000 снарядов к 3-дюймовым орудиям и 33 000 к 48-линейным гаубицам. За первое полугодие 1915 года ежемесячно по 548 000 3-дюймовых и 83 000 гаубичных снарядов, за второе полугодие — по 1 013 000 — 3-дюймовых и 134 000 гаубичных, и в 1916 году месячное производство составило по 1 602 000 легких и 317 000 гаубичных снарядов{4}.

Руководимые академиками-артиллеристами — лучшими знатоками артиллерийского дела в мире — наши казенные заводы быстро и сноровисто делали огромное дело, удовлетворив на 70 процентов потребности действовавшей армии в боевом снаряжении.

Полной противоположностью этой плодотворной деятельности казенных заводов была бестолковая шумиха и крикливая самореклама самозваных помощников Военного ведомства — Военно-промышленного комитета и Земско-городского союза, навязанных оппозиционной общественностью растерявшемуся правительству. Эти организации поставляли всего 18 процентов общего количества снаряжения, но, располагая в России всей печатью и всеми ораторскими трибунами, убедили страну в том, что только они и работают на оборону, помимо правительства, а то и вопреки правительству. Этим создавалось в стране революционное настроение, что было главной целью этих военно-промышленников и зем-гусар.

Другой целью была нажива: ставки Военно-промышленного комитета в полтора, а то и в два раза превышали таковые же казенных заводов. 3-дюймовая шрапнель казенного производства обходилась в 10 рублей, а Военно-промышленного комитета — 15 рублей 32 копейки. 3-дюймовая граната соответственно — 9 рублей и 12 рублей 13 копеек. 48-линейная гаубичная шрапнель — 15 рублей и 35 рублей (133 процента наживы общественности!). 48-линейная граната — 30 рублей и 45 рублей. 6-дюймовая шрапнель — 36 рублей и 60 рублей. 6-дюймовая бомба — 42 рубля и 70 рублей. Общественная поддержка обошлась России дорого. Попутно достигалась и третья цель — уклонение от долга защиты Родины: свыше 150000 молодых, здоровых, интеллигентных людей надежно и крепко окопалось в глубоком тылу.

Наконец, 12 процентов всей потребности Действовавшей армии удовлетворялось заказами из-за границы. Эти заграничные заказы поглотили несчетные миллиарды русских денег. Результаты совершенно не оправдали неосновательных надежд: союзники обслуживали в первую очередь свои армии, а промышленность нейтральных стран требовала продолжительных сроков приспособления. В условиях же почти герметической блокады России доставка снаряжения могла производиться через Полярный круг, Белое море (замерзающее на пять-шесть месяцев в году) и дальше от Архангельска по одноколейной линии. Оставался еще Владивосток, но пробег одного лишь поезда от Владивостока до Двинска требовал обслуживания 120 парами паровозов!