История русской литературы. 90-е годы XX века

У литературы 90-х годов XX века на редкость своеобразное лицо. Ее произведения трудно с чем-либо спутать. Катастрофизм ее интонаций по силе и безысходности своей уникален. Но, не зная, в какой общественной ситуации создавались произведения этой литературы, многое в них просто объективно невозможно правильно понять. Откуда такой катастрофизм, такое обилие не только драматических, но и поистине страшных сюжетных ситуаций и героев со сломанными судьбами? Ведь в русской литературе XIX–XX веков преобладало светлое жизнеутверждающее начало! «Обличительные таланты» (М. Е. Салтыков-Щедрин, в поэзии Н. А. Некрасов и др.) бывали в ней, но все-таки не превалировали среди крупных писателей. Читатель будущего, по-видимому, с трудом сможет постепенно осознать и поверить, что страшные «катастрофические» сюжеты рождались в 90-е годы отнюдь не в силу неожиданного массового увлечения писателей приемами гиперболизации, шаржирования и литературного гротеска, а что таковой часто была реальная жизнь.

Потому в анализе произведений русских писателей 90-х годов сегодня приходится (как придется и в будущем) использовать намеченный еще в XIX веке в трудах академика А. Н. Пыпина подход к написанию истории литературы, так называемый «пыпинский» подход. Этот подход как раз предполагает рассмотрение развития литературы на фоне современных ей общественных процессов. «Пыпинский» подход к истории литературы был распространен в советском литературоведении, но он применялся однобоко, будучи подавленным и деформированным расхожими схемами истмата. В этом пособии в необходимой мере присутствует такой подход, но в его первоначальном, дореволюционном варианте.

В дореволюционном русском академическом литературоведении предлагались и другие перспективные подходы к написанию истории литературы. Например, академик Ф. И. Буслаев предлагал строить историю литературы на фоне других искусств, несловесных (музыка, живопись и др.). Этот его принцип великолепно подходит для литературы серебряного века, когда идея синтеза искусств владела многими художниками, начиная с глубоко разработавших ее теоретически символистов[36]. Далее, А. А. Потебня также еще в XIX веке предлагал выстраивать историю литературы (в ее словесно-текстовом аспекте) на фоне истории языка. Данный принцип, помимо того, что он необходим при решении глобальных проблем диалектики словесного искусства, также отлично приложим к серебряному веку, к 20-м годам и еще к некоторым конкретным литературным периодам, когда, с одной стороны, шли систематические эксперименты со словом (футуристы, имажинисты, лефовцы, конструктивисты и др.), а с другой – после революции происходило быстрое обновление лексико-синтаксических средств языка и наблюдались решительные подвижки языковой нормы. В пособии, особенно в разделах, посвященных поэзии 90-х годов, использовался и потебнианский подход.

Возможны и иные подходы к написанию истории литературы, продиктованные теми или иными конкретными ее чертами, например, бывают моменты, когда литература более или менее «погружается в себя», сосредоточиваясь на так называемых «вечных темах» – любви, дружбе, философии природы и др. Увы, 90-е годы – совсем другой период!

Искусственно разрушенный СССР был в 50-80-е годы мощной, но миролюбивой, доброй и хорошей страной; это была страна, в управлении которой активно участвовал народ, это была и чадолюбивая страна: такой государственной заботы о детях после гибели СССР и представить себе нельзя. Эту страну невозможно было победить – ее можно было лишь обмануть. Так и поступили в годы «перестройки». Недостатки существовавшего жизненного уклада, неизбежные в человеческом обществе (всегда объективно несовершенном), были пропагандистски выпячены и абсолютизированы, народу устроили небывалое массовое «промывание мозгов» и парализовали его волю к сопротивлению. Подавленным людям реклама жвачки, пива и американская детективно-сексуальная пошлятина, само собой, ближе и понятнее гражданских идей Достоевского, Толстого, Шолохова и Маяковского! К власти в ходе «перестройки» в качестве якобы «реформаторов» пришли обладающие не созидательным, а разрушительным потенциалом циничные деятели.

К чести русских писателей нельзя не отметить, что заметное большинство их прозорливо понимало суть происходящего в годы «перестройки». Литература 90-х почти всегда оплакивает погибшее Отечество и выражает свое неприятие происходящих в стране безобразий. К середине десятилетия она уверенно утвердилась на выражающей подобные мотивы тематике. А «обретя тему», овладев ею, осуществила новые художественные открытия.