История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие

Мир природы и мир человеческий в поэзии раннего Есенина увидены сквозь призму и язычества, и христианства, которые оказываются слиты в едином сюжете-мистерии. В «Песне о собаке» (1915) человеческая жестокость восполняется Божьей милостью – один из утопленных щенков, который сравнивается с месяцем, взят на небо. Основой поэзии Есенина являлся прием олицетворения природных явлений, выстроенных на загадке, переносе качеств одного явления на другое, по принципу метафоры или метонимии, что характерно и для народного творчества. Эти принципы стали основными для поэтики Есенина. В своем манифесте «Ключи Марии» (1918) поэт писало законах славянской мифологии, глубинной связи предметов ежедневного пользования и представлений о законах вселенной. Свою задачу видел как обнаружение «узловой завязи природы с сущностью человека» [263]. Поэт, воссоздавая законы крестьянского космоса, использует «мистическое изографство». Художественное письмо такого типа позволяет реальный мир увидеть сквозь призму мифопоэтического народного восприятия. О «мистическом изографстве» как о «двойном зрении, оправданном двойным слухом» Есенин писал в неотправленном письме 1921 г. к Р. Иванову-Разумнику [264]. В стихотворении «Табун» (1915) создается изоморфный космическому видению образ табуна коней, который и реален, и метафизичен, поскольку неотделим от таинства вселенской жизни:

В холмах зеленых табуны коней
сдувают ноздрями златой налет со дней.

С бугра высокого в синеющий залив

упала смоль качающихся грив.

Дрожат их головы над тихою водой,

и ловит месяц их серебряной уздой

В поэтике Есенина метафоры возникают на пересечении переносного значения с точной семантикой конкретных деталей природы и крестьянского быта; используются диалектизмы, приметы, заговоры, песенные и частушечные ритмы. Синтаксис прост, фразы закончены в границах стихотворной строки, смысл и мелодика стихотворения соподчинены единому замыслу, характерным приемом является параллелизм состояний души и природы:

Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется, на душе светло.

Широко известным поэтом Есенин стал после выхода его поэтических сборников «Преображение», «Сельский часослов», «Голубень» (все – в 1918), атакже «Трерядница» (1920). «Письмо к матери», стихотворения о природе и любви, отмеченные особой, присущей только Есенину интонацией, казалось, не были сочинены, столь органичными и естественными были их поэтический строй и чувства. Б. Пастернак подчеркивал: «Есенин был живым, бьющимся комком той артистичности, которую вслед за Пушкиным мы зовем высшим моцартовским началом, моцартовской стихиею. … Самое драгоценное в нем – образ родной природы, лесной, среднерусской, рязанской, переданной с ошеломляющей свежестью, как она далась ему в детстве» [265].

Революция была воспринята Есениным как исполнение обетовании «новой земли и нового неба». Он сблизился с Р. Ивановым-Разумником, теоретиком «скифства» и неона-родничества, считавшего, что грядет революция духа, которая выдвинет Россию на первое место среди всех народов, так как она обладает духовной уникальностью. В течение августа – ноября 1917 г. поэтом создаются «маленькие поэмы»: «Октоих», «Пришествие», «Преображение», в которых воплощается напряженное ожидание принципиального обновления мира. Отменялся «старый» Христос, ожидался новый Спаситель: «Новый на кобыле/ Миру едет Спас». Есенин взял на себя задачу создания поэтически выраженного мужицкого крестьянского Завета. Разрушительные вихри истории были увидены в масштабах вечности и истории народа. В основе поэм «Иорданская голубица», «Небесный барабанщик» (обе– 1918) и «Пантократор» (1919) лежат модернизированные и мифопоэтически осмысленные библейские сюжеты, которые проецируются на современные события.

Поэтика Есенина 1920-х гг. строится на соотнесении небесного и земного, в библейской перспективе и масштабе нынешних и будущих жизненных и исторических потрясений, на утверждении роли поэта как «тринадцатого апостола». В «Октоихе» звучит вопрос:

О Боже, Боже, Ты ль
Качаешь землю в снах?
Созвездий светит пыль
на наших волосах…

В «Инонии» рождается образ «главы… власозвездной» поэта. Религиозные, лирические и символические образы втягивали в свой крут освященные веками имена Китежа и Радонежа. Себя поэт уподобляет одному из апостолов, который, однако, отрицает учение Христа и совершает кощунство над евхаристией. Этот «сюжет» и его глубинный смысл был раскрыт Ф. Достоевским (глава «Влас» в «Дневнике писателя» за 1873 г.).