История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

– Что же получается, Алексей Иванович? – ехидно спрашивал Н.А. Глаголев. – Публикация в «Новом мире» перечёркивает ваше выступление в Коммунистической аудитории. Нехорошо получается, Алексей Иванович… Мы, красногвардейцы, в Гражданскую войну немало порубали вот таких, кто порочит нашу идеологию и кто выступает против марксизма-ленинизма… Что подумают студенты, аспиранты, молодые преподаватели, которые должны брать с нас, старых коммунистов, пример для подражания в отстаивании наших идеологических основ. Нехорошо, Алексей Иванович, вы недавно получили орден Ленина…

Можно представить себе самочувствие непогрешимого до сей поры профессора Алексея Ивановича Метченко. Но написанное пером не вырубишь и топором. Как не забыть и того, что произошло в Коммунистической аудитории в декабре 1956 года.

Лишь через два года, в 1958-м, была напечатана статья В. Петелина «Два Григория Мелехова», а защита кандидатской диссертации произошла только в июне 1961 года.

Многие из друзей и коллег В.В. Петелина соглашались с ним, обещали поддержать, выступить на дискуссии в Коммунистической аудитории. Но поддержали только через тридцать лет. Почему? Этот вопрос спустя несколько лет возник и перед недавними выпускниками Московского университета М. Хитровым и В. Лакшиным: «Думал после разговора с М. Хитровым, рассказавшим, как живётся ему, в «Известиях»: в нашем мире кажущейся железной необходимости и регламентации, – записал В. Лакшин в начале июня 1963 года, – в жизни, расписанной и предопределённой сверху до мелочей, построенной на ожидании «указаний» и «накачек», огромное значение, как ни парадоксально, приобретает малая, казалось бы, частная инициатива, добрый личный порыв, благое начинание. Думаешь: можно ли пробить эту стену – и немеешь в обречённом бездействии. А оказывается, только попробуй: стена пробивается довольно легко, если твоё движение идет по ходу жизни. Сопротивление не так уж мощно, поскольку среда инертна. А сколько энергии дремлет и пережигается из-за жалких опасений: «ничего сделать невозможно», «что я могу» и т. п.!» (Лакшин В. Новый мир времён Хрущёва. М., 1991. С. 130). Надо проявить частную инициативу, и можно пробить стену официальной идеологии, а не сидеть «в обречённом бездействии» – вот пафос честных писателей, но как поздно пришёл этот здравый смысл в эти думающие головы.

Марк Щеглов одним из первых в «Новом мире» (1954. № 5) опубликовал яркую и обстоятельную статью о романе «Русский лес» (1953), центральный герой которого Иван Вихров верит в идеалы русского народа, верит в незыблемость русского леса, верит в «чистого и гордого человека, которого, как свечечку, пронёс в непогоду»; критик занял правильную позицию в толковании романа, вокруг которого поднялись разные толки. «Величание лесу воспринимаешь у Л. Леонова, – писал М. Щеглов, – как хвалу всему хорошему на земле: благоденствию, мудрости, родине, самой жизни. Именно поэтому в отношении к проблеме леса с особой остротой решаются вопросы «положительности» или «отрицательности» героев. Карьерист и вредитель профессор Грацианский, промышленник-лесоистребитель Кнышев, маклак Золотухин-старший, помещица Сапегина, «петербургская» дворянская Россия, окутанная дымом лесных пожарищ, заморские грабители русского леса – всё это вражьи, чёрные силы в романе. И, наоборот, лесной заступник и мудрец Вихров, добрый леший – старец Калина, комсомолка Поля Вихрова и другие – это друзья леса, и читатель романа должен в свою очередь стать им другом… В произведении Л. Леонова лес вместе есть основа, из которой развивается общефилософская и моральная идея вечной новизны, возобновляемости жизни, идея оптимизма и человеческой чистоты. Она с особенной чёткостью звучит и в философском споре в салоне Грацианских и в ночном разговоре Чередилова с Вихровым» (Щеглов М. Литературно-критические статьи. М., 1965. С. 272). М. Щеглов не только рукоплещет роману Л. Леонова, но и высказывает критические замечания:

«К сожалению, в романе «Русский лес» в историю Поли Вихровой внесено немало напрасного вымысла. Стараясь привести конфликт «отцов и детей» в соответствие с широким морально-философским замыслом романа, Л. Леонов поступается известной долей психологической и художественной правды.

Поля Вихрова ненавидит своего отца. За что?..» (Там же. С. 283). И Марк Щеглов развёртывает подробный анализ эпизодов романа, чтобы показать, как Л. Леонов даёт неточную оценку поступкам и размышлениям своих персонажей, особенно Поли и Серёжи, что, естественно, снижает значение романа, особенно это касается некоторых глав, изображающих войну.

В это время партия и правительство решило создать новый Гимн Советского Союза: Георгий Свиридов – музыку, слова – Исаковский, Твардовский, Грибачев, Смирнов, Бровка. На первых порах получалось разномастно, к словам Исаковского что-то стали добавлять, но возникло столько противоречий и различных вариантов текста, что единого по мыслям Гимна в этом составе не получилось. Гимн Советского Союза попросили написать и С.В. Михалкова.