История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Да, современный мир невероятно сложен, зыбок, противоречив. Да, современный мир быстротекущ, насыщен невероятными скоростями и проблемами. Но можно ли рассчитывать на то, что Время остановит свой стремительный бег, а поступательный ход Истории пойдёт по другим путям и дорогам? Разумеется, нет! Время всегда было стремительным в представлении одного человека: жизнь ведь коротка и мелькает, как летний сполох. А человек успевает за свою жизнь познать многое. Тем более человек творческий, художник слова. И пусть внешний мир, с его огромными комбинатами, высотными зданиями, открытиями нефтяных и рудных месторождений, резко отличается от того, что было в прошлом и позапрошлом веках, но внутренняя-то жизнь человеческая мало в чём изменилась. Точно так же падает снег, точно так же дети рождаются через девять месяцев, точно так же иные начальники любят угодливых подчинённых, пользуясь их не всегда чистоплотной информацией, точно так же есть люди честолюбивые, тщеславные, нормальные, гордые, самолюбивые, гении и злодеи… А главное: как и прежде, человек жаждет мира и спокойствия, жаждет уверенности в завтрашнем дне, так же ненавидит подлость и трусость в себе и в окружающих его людях. И вместе с тем мир меняется, мир человеческих отношений. В нашей жизни возникают новые явления, что-то утрачивается, а что-то появляется такое, что нуждается в художественном познании, вызывают новые характеры, в которых современник плохо разбирется. Только истинный художник помогает их понять, может их изобразить.

Общеизвестна трудность изображения новых явлений: нужно иметь зоркий глаз, острую наблюдательность, чтобы проникнуть в глубины только что возникших явлений. Но в этом – весь интерес писателя. Если писатель идёт по проторённой дороге, не делает художественного открытия, он незначителен как творец. Каждый художник, писал Достоевский, должен открывать новые характеры. Если писатель не может этого сделать, значит, он отстаёт от своего времени. В одном из писем он указывает на пьесу Тургенева «Холостяк» как «на старую торную дорогу»: «Всё это было сказано до него и гораздо лучше его» (Достоевский Ф. Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1972—1990. Письма. С. 127). Неудача Писемского в том, по мнению Достоевского, что он не открыл ни одного нового человеческого характера. Главная заслуга гениев и талантов в том, что они своеременно замечают в жизни появившиеся новые характеры, первыми их изображают, создавая художественные типы: «Только гениальный писатель или уж очень сильный талант угадывает тип своевременно; а ординарность только следует по его пятам, более или менее рабски, и работая по заготовленным уже шаблонам» («Дневник писателя», 1873).

В 80-х годах в русской советской литературе, как и прежде, возникали споры о путях развития современной прозы, поэзии и драматургии. Некоторые молодые прозаики и критики старались отделиться от общего литературного потока, пытаясь выделиться в свою группу писателей с новыми взглядами на жизнь и на творчество, называли себя «тридцатилетними», «сорокалетними», якобы имеющими свои задачи и творческие особенности. Однако единство «сорокалетних» состояло, как писал один из критиков, «в стремлении смотреть современной жизни в глаза, как бы трудно это ни было для изображения». То есть писать правду о современной жизни, какой бы горькой она ни была, – вот к чему сводилась попытка отмежеваться от общего развития современной литературы. Что же случилось впоследствии? Все «тридцатилетние» и «сорокалетние», несмотря на громкие декларации, пошли по старому доброму пути русского классического реализма.

Прекрасным доказательством добротности классического реализма явился роман «Драчуны» Михаила Алексеева. Много возникало разговоров и обсуждений этого искреннего, правдивого романа, смысл которого пробивается до самых глубин человеческого ума и сердца, затрагивая самые тонкие и задушевные струны. Такова уж сила истинного художника, способного «оживить» своих персонажей и сделать своих читателей заинтересованными в их судьбах, в их бедах, тревогах и радостях.

Роман Михаила Алексеева посвящён 30-м годам России, когда крестьянство вроде бы потянулось к колхозам, плохо понимая смысл и суть колхозного движения. Роман автобиографичен, лирический герой, от имени которого ведётся повествование, видит жизнь глазами мальчишки, озорного и смышлёного, не по годам быстро взрослеющего. Он подробно рассказывает о судьбах взрослых односельчан, реконструирует те вчерашние, подлинные события, где весёлое, комическое сплетается с тяжёлым, трагическим в живые картины жизни, обретая под талантливым пером писателя высокую духовную и художественную значимость.