История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Даже собственный кабинет получил Думенко: «Стол огромный, красного дерева, резной, обтянутый зелёным сукном. Мягкие кресла, диван, на весь простенок шкаф, ковёр на полу… С тоской в вольных степных глазах огляделся Борис. Вздохнул, как неук, выхваченный арканом из косяка и доставленный на ремонтные конюшни. Молчком вышел в коридор».

Но не долго пребывал он в кабинете. Боевые задачи, возложенные на армию, потребовали его личного присутствия в кавалерийских частях, которым, как всегда, отводилась особая роль в разгроме противника.

Операция была сорвана Верхнедонским казачьим восстанием. А некоторое время спустя в генеральном сражении с белогвардейской конницей Борис Думенко был тяжко ранен и отправлен в глубокий тыл – в Саратов.

Главы, посвящённые саратовскому периоду в жизни Думенко, очень интересные, потому что здесь Борис раскрывается как личность в разговорах с Егоровым, который был ранен в том же бою, с женой Леей, с доктором и медсёстрами. Едва пошло на поправку, до него стали доходить печальные слухи о поражениях Красной армии летом 1919 года. Не в силах сдержать своего раздражения, Думенко начал срывать злость по-своему:

«В сердцах поубавил подушек из-под боков. Кидая их к порогу, крестил матюком:

– …вашу мать… как буржуя обложили. Башка трещит от этой пуховой благости».

С того момента в палате появилась карта, и два тяжелораненых командира строили свои стратегические планы, мысленно участвуя во всех сражениях. Здесь же и было решено начать формирование нового конного корпуса – конница Думенко уже была под командованием Будённого. Все нужно было начинать сначала. «Свести разрозненные части – полдела… сдавить, спрессовать рыхлую массу бойцов, вселить в неё боевой дух, бесстрашие, закалить в огне и воде…

Поймал себя на том, что на 4-ю глядит со стороны, издали, как чужой. Не испытывал уже того остро сосущего чувства оторванности от неё, душевная боль утихла, но явно не прошла… Отломанную от хлебины краюху не прилепишь. «Корпус Будённого»… Его рук дело. Полтора года ковал».

Конечно, хорошо бы вернуться в свой корпус, где его любят и знают, где всё сходило ему с рук, ибо знали его недюжинные организаторские способности, его храбрость и мужество. Но судьба и начальство распорядились по-другому: корпус возглавил Будённый, а фронту нужен был срочно новый конный корпус. Приказ по армии гласит: «Командиром корпуса назначаю тов. Думенко, лихого бойца и любимого вождя Красной Армии. Своими победами не раз украсившего…» – и т. д. Трудно начинать всё сначала, особенно формировать конницу, во все времена отличавшуюся своенравием, удальством, бесшабашностью. Все эти качества проявляются не только в бою, когда они приносят зачастую победу, но и в мирной обыденной жизни, когда доставляют порой одни неприятности. Со своими новыми конниками Борис знакомится на станции, у цистерны со спиртом: «Запускают на поясах котелки, чайники, вёдра… Тут же пьют на бегу. Кто-то уже затягивает песню… Задрожало всё внутри. Мародёры… Сволочи… Правая рука стиснула кобуру; не осилят пальцы новую неразболтанную кнопку. Потянулась левая, здоровая. Хищными глазами водил, с кого начать? Вот он, топает с полным чайником… Гимнастёрка новенькая, распояской – ремень волочится за чайником от дужки, путается в заплетающихся ногах. Сапоги тоже добрые, хромовые… Да и весь он обличием – не рядовой». Но лучше бы не встречался Думенко с этим человеком… Не простит тот подобного позора, будет внимательно следить за малейшими просчётами комкора и доносить в соответствующие инстанции: и анархист, и политкомов не признаёт, мешает проводить политработу в корпусе. Верно в этих донесениях было только одно: действительно, таких, как Пискарёв, Думенко не любил и презирал, не зная о том, как сильны бывают эти люди, когда пускают в ход демагогию и хитрость.

Во всех этих сценах, эпизодах действует уже несколько другой Думенко. Он уже не так горяч, не так скор на руку. Решения свои обдумывает. Во второй книге автор чаще прибегает к внутреннему монологу как форме передачи мыслей, настроений, отношения своего героя к окружающим людям.

После болезни и ранения Думенко должен был о многом задуматься, не только о текущих событиях, связанных с войной, его душу всё чаще занимают и тревожат мысли и чувства, свойственные любому человеку.

В чём-то он как личность похож на Григория Мелехова, остротой своей натуры, драматизмом и сложностью испытываемых чувств и переживаний.

Борьба против Деникина, разгром его составляют содержание второй книги романа «Тучи идут на ветер». Автор уделил немало места роли Центрального Комитета партии во главе с В.И. Лениным в организации борьбы с южной контрреволюцией.

Автор подмечает какие-то новые черты в облике Бориса Думенко, который становится после болезни мягче, сентиментальнее, добрее.

Во второй книге романа значительным и глубоким получился образ военкома Микеладзе. Да и сам Борис Думенко изображён как-то роднее, человечнее.