История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Л. Бородина вызвали в КГБ и предложили выехать из СССР в Европу или в Америку, но Бородин отказался, ссылаясь на то, что он хочет быть русским писателям. В 1982 году за публикацию своих произведений за рубежом Л. Бородин получил десять лет тюрьмы строгого режима и пять лет лагерей. Только в 1987 году его освободили.

Самая известная повесть Л. Бородина «Третья правда» была опубликована в журнале «Наш современник» в 1990 году в № 1—2 и сразу привлекла внимание читателей и критиков. В этой повести, как и в других сочинениях прозаика, резко обозначились христианское мировоззрение и русская национальная направленность во всём – в образах, сюжетах, сибирском колорите.

Повесть «Третья правда» была издана в издательстве «Посев», переведена и издана во Франции, Италии, Германии, Англии, Австралии. В крупнейших газетах Запада дали высокую оценку повести: «Бородин – несомненно, один из наиболее талантливых и сложных романистов. Тайга, им описанная, – это не рождественская открытка с заснеженными берёзами, а настоящая реальная действительность. Это и древняя Россия народных легенд, и современная Советская Россия с её конфликтами и драмами. Селиванов и Рябинин – два героя «Третьей правды» – выглядят почти как библейские типы», – писали в английской газете «Обсервер».

После публикации повести в журнале появилась она и в «Роман-газете». О «Третьей правде» писали в «Литературной газете», «Литературной России», в газетах «День», «Сегодня», высказывались разные точки зрения, критики спорили. И наконец Леонид Бородин высказал то главное, что заложено в повести: «У каждого человека – своя правда, при условии, что он искренен. И в повести третья правда – не панацея, хотя на Западе во многих рецензиях именно так была принята. В первом варианте название стояло в кавычках, это «Посев» их снял. Селиванов, нашедший третью правду «промеж белыми и красными», – отнюдь не счастливчик, ощущает такой же дискомфорт, как и все другие. Так что каждый волен искать свою правду».

Леонид Бородин не пристал ни к одному из литературных лагерей, которыми советская действительность была просто наводнена. Во время своих арестов и сидений в лагерях он изучал философию Николая Бердяева и других религиозных русских и иностранных философов. Ни карьера советского поэта Куняева, ни благополучная карьера Михаила Алексеева не прельщала Леонида Бородина, его привлекали православие, церковь, христианские учения. Его привлекали поиски русских «почвенников», «деревенщиков», тех, кто в душе сохранил «мужицкое чутье», здоровый «консервативный инстинкт» и национальное сознание. «Достоевский чётко сказал: социализм не прав, потому что есть Бог, – сказал Леонид Бородин в одном из интервью. – Русский консерватизм – это Православие. Вычлени Православие из русского консерватизма – и ничего не останется. Сейчас консерватизм так же популярен, как и патриотизм. Консерватизм без Православия обернётся очередным уродством…»

Выступая в Иркутске в составе писательской группы, Леонид Бородин ответил на вопрос из зала: почему он, бывший зэк, отсидевший столько лет в лагерях, выступает вместе с советскими писателями? И он ответил: «Есть одно, что нас объединяет независимо от политических пристрастий, – любовь к России»… Это состояние души и роднит многих из нас. Мы можем принципиально не общаться по разным политическим позициям, но, безусловно, человек, любящий Россию, для меня в любом случае близок, особенно если рядом есть люди, а их немало, не любящие Россию, презирающие её, считающие её историческим недоноском» (Бондаренко В. Пламенные реакционеры. Три лика русского патриотизма. М., 2003. С. 341).

Если в начале 80-х годов Запад носил повести Леонида Бородина «на руках», популярность его была огромна, переводили, издавали, писали о нём, то в конце 80-х, когда Леонид Бородин обозначил свою литературную и политическую позицию, Запад остыл к нему, как остыл и к Владимиру Максимову, когда тот начал сотрудничать с русской оппозицией и противостоять Ельцину и его компании.