История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Многие представители выдающихся и известных семей породнились с потомством декабристов – старший брат Дмитрия Ивановича Менделеева Павел Менделеев женился на Полине Мозгалевской, которая поражала своей необыкновенной красотой, Любовь Басаргина – такой псевдоним взяла дочь Д.И. Менделеева Любовь Дмитриевна Менделеева, будущая жена Александра Блока, в честь матери художника Врубеля Анны Григорьевны, урожденной Басаргиной… И сколько таких переплетений в человеческих судьбах отметил автор «Памяти». Не раз Владимир Чивилихин спрашивал своих коллег-писателей Сергея Воронина, почему один из героев его романа «Две жизни» носит фамилию Мозгалевский, и вскоре выясняет, что Н.А. Мозгалевский, инженер государственного проектно-изыскательского института «Ленгипротранс», заполняя анкету, сам написал: «Внук декабриста, из дворян, ссыльных 1825 года». А Виктора Астафьева, родившегося в селе Овсянка, неподалеку от Красноярска, Чивилихин спрашивает о Юшковых. Оказалось, что у Астафьева много знакомых Юшковых. Так ниточка по ниточке Чивилихин сообщает Астафьеву, что они далёкие-далёкие родственники: «Седьмая вода на киселе или ещё: двоюродный плетень троюродному забору, однако же сродственники – поистине, все люди братья…» (с. 84). А Юшковы тоже от декабристов. «Память о декабристах – неотъемлемая, святая частица нашей духовной жизни», – подчёркивает В. Чивилихин.

А потом идут поиски биографических данных о знаменитых учёных и путешественниках Н.Н. Миклухо-Маклае и В.Е. Грум-Гржимайло. В. Чивилихин неожиданно для себя отыскал в Ленинграде тоненькую книжечку «Героическая поэзия Древней Руси» с переводами «Сказания о Кожемяке», «Жития Александра Невского», «Задонщина», выполненными Виссарионом Саяновым, там же – «Слово о полку Игореве» в переводе Владимира Стеллецкого, и эта книга настолько увлекла его, что он надолго связал себя с древней историей, бывал у Виссариона Саянова и разговаривал с ним о переводах, в том числе и о переводе «Слова», перечисляя русских князей, участников исторических событий накануне монгольского нашествия, а потом, неожиданно вспоминая слова Г.Е. Грум-Гржимайло, задаёт вопрос: «…был ли Темучин монголом по происхождению?» И снова десятки страниц автор отводит на то, чтобы выяснить этот мудрейший вопрос. Автор «Памяти» берёт книги летописцев, этнографов, историков, чтобы узнать, какие племена населяли Центральную Азию, выясняет, что Чингисхан вёл беспощадную войну с соседними племенами и в его войске из 100 тысяч человек в основном были побежденные кераиты и найманы. В «Памятке» Рашид-ад-Дина говорится, что «личную тысячу Чингиз-хана возглавлял тангут Чаган, самой крупной иноплеменной воинской частью в десять тысяч человек руководил Туганваншай из народа тунгусской этнической ветви – джурдже (чжурчжэней), семью тысячами джалаиров командовали представители этого племени. В списке нойонов-тысячников также значатся шесть татар, четыре ойрата, меркиты, урянхайцы, онгуты, кара-хитан и так далее… Этнолог тоже цитирует эту фразу и уточняет в одном месте, что объединённые таким образом различные степные центральноазиатские племена, носившие вместе с исконно монгольским племенем китайскую кличку «цзюбу», сменили её в 1206 году «на гордое имя «монгол» (с. 189). В 1206 году, провозгласив Темучина Чингисханом, все эти племена стали называться монголами.

Незадолго до смерти, как свидетельствует «Сокровенное сказание» Рашид-ад-Дина, Чингисхан собрал своих полководцев и спросил, в чём заключается высшая радость и наслаждение мужчины, все они ответили – в соколиной охоте: «Тогда Чингиз-хан соизволил сказать: «Вы не хорошо сказали! Величайшее наслаждение и удовольствие для мужа состоит в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его с корнем и захватить всё, что тот имеет, заставить его замужних женщин рыдать и обливаться слезами; в том, чтобы сесть на его хорошего хода с гладкими крупами меринов, в том, чтобы превратить животы его прекрасноликих супруг в ночное платье для сна и подстилку, смотреть на их разноцветные ланиты и целовать их, а их сладкие губы цвета грудной ягоды сосать!» (с. 199). В духе этих высказываний Чингисхана было и монгольское нашествие на Китай, на русские княжества. В «Повести о разорении Рязани Батыем», в свидетельствах В.Н. Татищева и в других исторических материалах говорится о жутком разорении сёл и городов, «люд избивая и пленяя с великою яростию».

Владимир Чивилихин использует не только информационный метод повествования, он легко переходит к художественному изображению, создаёт образы Субудая, Батыя, сотников, тысяцких, оживают картины, оживает природа. А Субудаю нужно было срочно взять крепость Торжок. А Торжок закрыл ворота и подступы к нему залил водой, образовалась ледяная дорога, не подступишься. А Батый вот-вот придёт к городу. Четырнадцать дней сражались защитники Торжка, только после этого Субудай пошёл к Новгороду.