История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Алесь Адамович, Анатолий Ананьев, Артём Анфиногенов, Белла Ахмадулина, Григорий Бакланов, Зорий Балаян, Татьяна Бек, Александр Борщаговский, Василь Быков, Борис Васильев, Александр Гельман, Даниил Гранин, Юрий Давыдов, Даниил Данин, Андрей Дементьев, Михаил Дудин, Александр Иванов, Эдмунд Иодковский, Римма Казакова, Сергей Каледин, Юрий Карякин, Яков Костюковский, Татьяна Кузовлева, Александр Кушнер, Юрий Левитанский, академик Д.С. Лихачёв, Юрий Нагибин, Андрей Нуйкин, Булат Окуджава, Валентин Оскоцкий, Григорий Поженян, Анатолий Приставкин, Лев Разгон, Александр Рекемчук, Роберт Рождественский, Владимир Савельев, Василий Селюнин, Юрий Черниченко, Андрей Чернов, Мариэтта Чудакова, Михаил Чулаки, Виктор Астафьев»

Известия. 1993. 5 октября

Эта «большая группа известных литераторов», западно-либерального направления, предстала в своём подлинном лице, трагически нарушила светлые традиции русского классического реализма и православного гуманизма, предала свою собственную советскую жизнь и идеалы своих коллег, науськивая президента и его сподручных на газеты, журналы и книги своих возможных оппонентов, поставила себя вне пределов традиций «Истории русской литературы ХХ века».

«Ельцин ведь не в парламент стрелял из танков, а в свой народ, – говорил один из талантливейших писателей и мыслителей Владимир Личутин. – К Дому Советов шли лучшие русские люди, в которых искра Божия никогда не угасала. Они шли защищать человеческое достоинство. И он, палач этот, стрелял по русскому национальному достоинству. А потом плясал хануку и оркестрами немецкими дирижировал. А погибли русские подвижники». Владимир Личутин высказал и своё отношение к расколу в литературе, в том, что произошло после погрома парламента, когда погибли «новые русские святомученики»: «Я считаю, что у нас совестный подход к литературе. У них – отстранённость от народа и любовь к подачкам государства и всяких меценатов. Мы попели – а ты плати. И всё. Их не мучает состояние своего народа, что они и не скрывают. Они способны упрекать свой народ: мол, сами виноваты, рабы и лентяи потому что. Они уже забыли, откуда они сами. Они потеряли свою родову, равнодушны к её боли. Потому и отношения строят на другой основе. Мы строим отношения на духовной близости. А они – на расчёте… Независимо от нашей воли, хотим мы или нет, мы всегда будем обмениваться культурными идеями. Другое дело, что наши оппоненты вечно завидуют западному миру, поклоняются ему, ниспровергая собственную национальную культуру. Они – глубоко плотские люди, завидуют ведь не духовной культуре, а материальному миру. Они свою жизнь соизмеряют мягкостью стула и блюдами на столе. Потому и литература у них, как правило, плотская. Не вольная, не свободомысленная, а плотская. И измерения формы литературной тоже плотские. Они не понимают душу своего народа…» И с этим согласны не только сотни, тысячи русских писателей, художников, артистов, но и десятки миллионов русского народа. В этом трагедия тех, кто подписал известное письмо президенту и его команде 5 октября 1993 года, опубликованное в газете «Известия». И таких писем президенту было немало… За два десятка лет своей власти «демократическая власть» разрушила всё, что было при советской власти, промышленность, сельское хозяйство, положение великой державы в мире, в школах и вузах, в театрах и культуре вообще… Но это уже История русской литературы ХХI века.

Ещё в начале ХХ века враждебные группы писателей, режиссёров, художников, не скрывавших своих антипатий к России и русским, утверждали: «Мы должны испортить русский язык, преодолеть Пушкина, объявить мёртвым русский быт, словом, заслонить Русь от современности и русский народ от русского общества, свести на нет русскую оригинальность» – эти слова С. Юшкевича процитировал А. Амфитеатров в письме М. Горькому (см. подробнее: Горький и русская журналистика начала ХХ века. Неизданная переписка. М.: Наука, 1988. С. 203).