История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год. В авторской редакции

А я должна писать для Европы о том, как героически обороняется Ленинград, мировой центр культуры. Я не могу этого очерка писать, у меня физически опускаются руки… О, какие мы люди несчастные, куда мы зашли, в какой дикий тупик и бред. О, какое бессилие и ужас. И ничего, ничего не могу. Надо было бы самой покончить с собой – это самое честное. Я же столько налгала, столько наошибалась, что этого ничем не искупить и не исправить. А хотела-то только лучшего. Но закричать «братайтесь» – невозможно. Значит, что же? Надо отбиться от немцев. Надо уничтожить фашизм, надо, чтоб кончилась война, а потом у себя всё изменить. Как?» (Берггольц О. Запретный дневник. СПб., 2010. С. 70–71).

Ольга Берггольц выходила к Ленинградскому радио и во весь голос говорила о трудностях блокадного быта, о холоде, голоде, великих испытаниях и страданиях великих ленинградцев, о воздушных тревогах, которых бывает 8—10 раз, «немцы всё идут и идут вперёд», «у нас немцами занят Шлиссельбург, и вообще они где-то под Детским Селом… О, неужели же мы гибнем?» (Там же. С. 60). Превозмогая боль от неудач первых дней войны, Ольга Берггольц работала над стихами, над очерками о руководителях производства, о собственном страхе и мужестве его преодоления. А главное – поэма «Феральский дневник», в котором проглядывает намёками почти всё, что воплотилось в её дневниках 1939–1942 годов (Ольга Берггольц попросила своих близких поглубже схоронить их в какое-нибудь тайное место). Ольга Берггольц идёт по городу с подругой, которая вчера «единственного схоронила друга», и видят, как одна за другой проходят женщина с мужем, девушка везёт на Охтинское кладбище «завёрнутое в одеяло тело»:

Везёт, качаясь, – к вечеру добраться б…
Глаза бесстрастно смотрят в темноту.
Скинь шапку, гражданин!
Провозят ленинградца,
погибшего на боевом посту.

Скрипят полозья в городе, скрипят…

Как многих нам уже недосчитаться!
Но мы не плачем: правду говорят,
что слёзы вымерзли у ленинградцев

(Там же. С. 467).

Поэму «Февральский дневник» заказали написать ко дню Красной армии. 22 февраля 1942 года Ольга Берггольц прочитала поэму по радио, партийное руководство было возмущено этой поэмой, но руководители Радиокомитета взяли ответственность на себя.

1 марта в связи с острой формой дистрофии Ольгу Берггольц через Ладожское озеро увезли в Москву. В письме Г. Макогоненко поэтесса описывает все удобства жизни, которыми она располагает: «Существовать, конечно, можно, но ЖИТЬ – нельзя. И нельзя жить именно после ленинградского быта, который есть бытие, обнажённое, грозное, почти освобождённое от разной шелухи…» (Там же. С. 17).

Ольга Берггольц и в Ленинграде, и в Москве ещё раз убедилась в том, что власть ничуть не улучшила свои отношения с народом, «они распоясались во время войны», «они мучительно отвратительны на фоне бездонной людской, всенародной, человеческой трагедии» (Там же. С. 75–76), НКВД терзает и высылает из Ленинграда её отца, честного немца и врача-патриота, который пять месяцев дикой блокады «лечил людей и пёкся о них неустанно», «жил общей жизнью с народом – сам народ и костяк жизни города» (Там же. С. 75). Но самое поразительное, в Москве не говорят правды о Ленинграде, ни словечка о голоде, о тысячах смертей рабочих у станков. Ольга Берггольц ходила в Наркомпищепром, собирала по разным складам лекарства. «А для слова – правдивого слова о Ленинграде – ещё, видимо, не пришло время…» (Там же. С. 81). Жёстко обвиняет в своём дневнике А.А. Жданова (1896–1948), первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), за телеграммы в Москву с требованием прекратить помощь Ленинграду, дескать, это порождает «нехорошие политические последствия». 25 марта 1942 года Ольга Берггольц была на приёме у Д.А. Поликарпова (1905–1965), председателя Всесоюзного радиокомитета, но этот приём оставил у неё неприятное впечатление: «Холёный чиновник, явно тяготясь моим присутствием, говорил вонючие прописные истины, что ленинградцы сами возражают против этих посылок» (это Жданов – «ленинградцы»!), что «государство знает, кому помогать», т. п. муру. О, Иудушки Головлёвы!» (Там же. С. 83).

29 марта 1942 года была на концерте в Колонном зале Дома союзов, слушала Седьмую симфонию Д.Д. Шостаковича под руководством дирижёра Е.М. Мравинского. И потом, вернувшись в Ленинград, рассказала по радио о своих впечатлениях своим землякам.

5 июля 1942 года «Комсомольская правда» напечатала поэму «Февральский дневник». В конце года в Ленинграде вышла книга Ольги Берггольц «Ленинградская поэма», а в Москве – сборник стихов «Ленинградская тетрадь».