История русской революции. Том 1. Февральская революция

Во многих местах помещики, напуганные революцией, воздерживались от весеннего сева. При тяжелом продовольственном положении страны пустующие земли, казалось, сами призывали нового хозяина. Крестьянство глухо ворочалось. Не надеясь на новую власть, помещики приступили к спешной ликвидации своих имений. Кулаки стали усиленно скупать помещичьи земли, рассчитывая, что принудительная экспроприация на них как на крестьян не распространится. Многие земельные сделки имели заведомо фиктивный характер. Предполагалось, что частные владения ниже известной нормы будут пощажены; ввиду этого помещики искусственно делили свои владения на мелкие участки, создавая подставных собственников. Нередко земли переводились на иностранцев из числа граждан союзных или нейтральных стран. Кулацкая спекуляция и помещичьи плутни угрожали не оставить ничего от земельного фонда к моменту созыва Учредительного собрания.

Деревня видела эти маневры. Отсюда требование: приостановить декретом всякие земельные сделки. Крестьянские ходоки потянулись в города к новому начальству искать земли и правды. Министрам не раз случалось после возвышенных прений или оваций наталкиваться у выхода на серые фигуры крестьянских депутатов. Суханов рассказывает, как один из ходоков со слезами умолял граждан министров издать закон, охраняющий земельный фонд от распродажи. «Его нетерпеливо перебил возбужденный и бледный Керенский: я сказал, что будет сделано, значит, так и будет… И нечего смотреть на меня подозрительными глазами». Суханов, присутствовавший при этой сцене, присовокупляет: «Я передаю буквально, — и Керенский был прав: подозрительными глазами смотрели мужички на знаменитого народного министра и вождя». В этом коротком диалоге между крестьянином, который еще просит, но уже не доверяет, и между радикальным министром, который отмахивается от крестьянского недоверия, заложена неизбежность крушения февральского режима.

Положение о земельных комитетах как органах подготовки аграрной реформы издано было первым министром земледелия, кадетом Шингаревым. Главный земельный комитет во главе с либерально-бюрократическим профессором Постниковым состоял главным образом из народников, которые больше всего боялись оказаться менее умеренными, чем их председатель. Местные земельные комитеты были учреждены в губерниях, уездах и волостях. Если советы, довольно туго прививавшиеся в деревне, считались частными органами, то земельные комитеты имели правительственный характер. Чем неопределеннее были, по положению, их функции, тем труднее им оказывалось противостоять натиску крестьянства. Чем ниже был комитет в общей иерархии, чем ближе к земле, тем скорее он становился орудием крестьянского движения.

К концу марта начинают притекать в столицу первые тревожные сведения о выступлении на сцену крестьян. Новгородский комиссар телеграфирует о беспорядках, производимых неким прапорщиком Панасюком, о «безосновательных арестах помещиков» и пр. В Тамбовской губернии толпой крестьян во главе с несколькими отпускными солдатами разграблена помещичья усадьба. Первые сообщения, несомненно, преувеличены, помещики в своих жалобах явно раздувают столкновения и забегают вперед. Но что не подлежит сомнению, так это руководящее участие в крестьянском движении солдат, которые приносят с фронта и из городских гарнизонов дух инициативы.

Один из волостных комитетов Харьковской губернии постановил 5 апреля произвести у землевладельцев обыски для отобрания оружия. Это уж явное предчувствие гражданской войны. Возникновение волнений в Скопин-ском уезде Рязанской губернии комиссар объясняет постановлением Исполнительного комитета соседнего уезда о принудительной аренде крестьянами помещичьих земель. «Агитация студентов за успокоение до Учредительного собрания успеха не имеет». Так мы узнаем, что «студенты», призывавшие крестьян в эпоху первой революции к аграрному террору — такова была в то время тактика эсеров, — в 1917 году, наоборот, проповедуют законность и спокойствие, правда безуспешно.

Комиссар Симбирской губернии рисует картину более развернутого крестьянского движения: волостные и сельские комитеты — о них еще будет сказано впереди — арестовывают помещиков, высылают их из губернии, снимают рабочих с помещичьих полей, захватывают землю, устанавливают произвольно арендную плату. «Посылаемые Исполнительным комитетом делегаты становятся на сторону крестьян». Одновременно начинается движение общинников против отрубников, т. е. крепких крестьян, выделившихся на самостоятельные участки на основании столыпинского закона 9 ноября 1906 года «Положение губернии угрожает засеву полей» Симбирский губернский комиссар уже в апреле не видит другого выхода, как немедленное объявление земли национальной собственностью, с тем чтобы способы землепользования были впоследствии определены Учредительным собранием.