История русской революции. Том I

Новым во внешней политике коалиции явилось только торопливое сближение с Америкой. Эта свежая дружба представляла три немаловажных удобства: Соединенные Штаты не были так скомпрометированы военными гнусностями, как Франция и Англия; заатлантическая республика открывала перед Россией широкие перспективы в деле займов и военного снабжения; наконец, дипломатия Вильсона – сочетание демократического ханжества с плутовством – как нельзя лучше совпадала со стилистическими потребностями Временного правительства. Направив в Россию миссию сенатора Рута, Вильсон обратился к Временному правительству с одним из своих пасторских посланий, в котором заявлял: «Ни один народ не должен быть насильственно подчинен владычеству, под коим он не желает жить». Цель войны определялась американским президентом не совсем определенно, но заманчиво: «обеспечить будущий мир мира и будущее благосостояние и счастье народов». Что могло быть лучше? Терещенко и Церетели только этого и нужно было: свежие кредиты и общие места пацифизма. При помощи первых и под прикрытием вторых можно было заняться подготовкой наступления, которого требовал Шейлок на Сене, неистово потрясая всеми своими векселями.

Уже 11 мая Керенский выехал на фронт, открывая агитационную кампанию в пользу наступления. «Волна энтузиазма в армии растет и ширится» – доносил Временному правительству новый военный министр, захлебывавшийся в энтузиазме собственных речей. 14 мая Керенский издает приказ по армии: «Вы пойдете туда, куда поведут вас вожди», и чтобы скрасить эту хорошо знакомую и малопривлекательную для солдат перспективу, он прибавлял: «Вы понесете на концах штыков ваших мир». 22 мая уволен был осторожный генерал Алексеев, достаточно, впрочем, бездарный, и заменен, в качестве верховного главнокомандующего, более гибким и предприимчивым генералом Брусиловым. Демократы изо всех сил подготовляли наступление, т. е. великую катастрофу Февральской революции.

* * *

Совет был органом рабочих и солдат, т. е. крестьян. Временное правительство было органом буржуазии. Контактная комиссия была органом соглашения. Коалиция упростила механику, превратив само Временное правительство в контактную комиссию. Но двоевластие этим нимало не устранялось. Был ли Церетели членом контактной комиссии или министром почты, не этот вопрос решал. В стране существовали две несовместимые государственные организации: иерархия назначенных сверху старых и новых чиновников, увенчивавшаяся Временным правительством, и система выборных советов, спускавшаяся до самой отдаленной роты на фронте. Эти две государственные системы опирались на разные классы, которые только еще собирались свести свои исторические счеты. Идя на коалицию, соглашатели рассчитывали на мирное и постепенное упразднение советской системы. Им казалось, что сила советов, концентрированная в их особах, перельется отныне в официальное правительство. Керенский категорически заверял Бьюкенена, что «советы умрут естественной смертью». Эта надежда стала вскоре официальной доктриной соглашательских вождей. По их мысли, центр тяжести местной жизни должен был из советов передвинуться в новые демократические органы самоуправления. Место Центрального исполнительного комитета должно было занять Учредительное собрание. Коалиционное правительство собиралось таким образом стать мостом к режиму буржуазной парламентской республики.

Но все дело в том, что революция не хотела и не могла идти этим путем. Судьба новых городских дум являлась в этом смысле недвусмысленным предвещанием. Думы выбраны были на основе самого широкого избирательного права. Солдаты голосовали наравне с гражданским населением, женщины наравне с мужчинами. В борьбе участвовали четыре партии. «Новое время», старый официоз царского правительства, одна из самых бесчестных в мире газет, – а это кое-что значит!