История русской риторики. Хрестоматия

Предмет и цель философии словесности определяют содержание ее и форму. Словесность в этом отношении представляет две стороны: внешнюю, или материальную, и внутреннюю, или идеальную. С одной стороны, она изображает мир понятий в слове как веществе мысли со всеми его формами; с другой, она показывает творчество духа человеческого, проникнутого идеей изящного, как выражение мира действительного и возможного. Из этого естественно следует разделение философии словесности на две части: материальную, или объективную, и идеальную, или субъективную. В первой содержатся основные законы слова, во второй – законы красноречия и поэзии.

Предпринимая изложение законов словесности, почитаем нужным исследовать важность и необходимость ее изучения. Мы не намерены превозносить одного предмета за счет других; напротив, думаем, что изучение словесности предполагает, даже требует познания прочих наук и изящных искусств; оно объемлет их в себе и всем им придает новое достоинство. Кто желает преуспевать в искусстве красноречиво говорить и писать, тот должен обогатить себя разнообразными и полезными знаниями, приобрести запас мыслей о предметах, какие могут встретиться в жизни. Древние почитали необходимым условием для витии иметь полное понятие о всех науках и не быть чуждым ни одного знания. Невозможно и бесполезно украшать выражениями сочинения, скудные мыслями, блестящие по наружности и ничтожные по содержанию. Эти самые попытки вредили иногда красноречию и унижали его достоинство. Многие стараются заменить мысли приятностию изложения, предпочитают скоропреходящие рукоплескания необразованной и непостоянной толпы прочному одобрению людей образованных и рассудительных. Такое заблуждение непродолжительно. Истинно изящное сочинение должно быть проникнуто ученостью и познаниями – они составляют его сущность; наука о красноречии придает ему только изящество, но кому неизвестно, что одни твердые тела способны принимать изящные формы?

Иные, может быть, должны будут писать или произносить речи, другие пожелают только образовать вкус к изящному в слове, узнать его законы, быть в состоянии судить о словесных произведениях. Что касается до тех, которые обязаны произносить речи, самое призвание их требует глубокого изучения словесности. Говорить и писать ясно и приятно, правильно и благородно, изящно и сильно – этот талант имеет нужду в образовании; неопытный в слове не в состоянии выразить мыслей своих с сохранением их достоинства. Сколько бы кто ни был богат приобретенными знаниями, сколь ни основательны были бы суждения, тот не успеет в убеждении наравне с другим, кто при меньших преимуществах во всем этом, владеет даром слова. Не должно однако думать, что для красноречия достаточно иметь врожденные способности. Правда, природа более иным благоприятствует, но в развитии этого таланта, равно как и в других искусствах, природа представляет науке усовершенствование и возвышение своих даров трудом и упражнением. Никто не сомневается в том, что только дарования, развитые и усовершенствованные учением, раскрываются в слове ораторов и других отличных писателей.

В рассуждении способа изучения искусства для достижения известной степени превосходства существуют различные мнения. Не станем утверждать, что одних правил, как бы они хороши ни были, достаточно для образования оратора: врожденные способности собственным упражнением более успевают, нежели одни упражнения и наставления в искусстве слова без дарований. Но если одни правила и учения недостаточны для успехов в красноречии, то не должно заключать об их бесполезности: они не могут заменить гения, но способствуют к его развитию; они не во состоянии восполнить скудности дарования, но предупреждают погрешности дарований врожденных, руководствуют в подражании образцам, открывают красоты, достойные нашего изучения, и ошибки, которых должны мы избегать; споспешествуют очищению вкуса, выводят гения на истинный путь, когда он уклоняется, и указывают должное направление; наконец, если они не могут произвести блистательных качеств, по крайней мере, предостерегают нас от опаснейших погрешностей. Сверх того, изучение словесности имеет влияние на образование ума, и в этом‑то отношении заслуживает особенное внимание. Образовать дар слова – значит образовать разум. Логика и риторика взаимно соприкасаются: учиться точности в выражении – значит учиться правильно мыслить. Облекая в слово мысли наши, мы приводим их в ясность. Каждый, сколько‑нибудь упражнявшийся в словесности, знает, что неточность выражения, вялость слога – все эти недостатки происходят от сбивчивости в мыслях. Столь тесна связь между словом и мыслию!