История русской рок-музыки в эпоху потрясений и перемен

«Он поцеловал меня в губы!» Я не успела ничего ответить Мэдисон, как Фирсов так же заключил в свои медвежьи объятия и меня и так же поцеловал меня в губы. В ответ я только рассмеялась. С Севой и Витей Сологубом мы сидели в прекрасном вегетарианском кафе «Ботаника» в самом сердце Петербурга. Витя и Сева прекрасно дополняли друг друга. Неукротимая энергия Вити и спокойная уравновешенность Севы погружали наш столик в ощущение теплого уюта и безопасности. Кафе находится почти на берегу Фонтанки, и на следующий день я решила проделать то, до чего у меня никогда не доходили руки во время жизни в Ленинграде, – прокатиться по рекам и каналам Северной Венеции. Я забукировала небольшой катер с деревянными сиденьями, на которых разместились мы с Мэдисон, Юрий, его жена Наташа и сын Виктора Саша Цой, превратившийся за эти годы в профессионального музыканта и видеопродюсера. Мы петляли по многочисленным каналам и любовались открывающимися с воды неожиданными ракурсами. Никогда еще город моего сердца не выглядел столь прекрасно. Сашу я не видела с раннего детства, и теперь, высокий и статный, в татуировках и металлических заклепках, он выглядел очень мужественно. Наш любимый гид Ольга принесла с собой какую-то еду и чай. Получилось смешно – по дороге из отеля к причалу Ольга вручила тяжелую сумку с едой Саше. Я чуть было не сказала, что не подобает ей заставлять сына Виктора Цоя тащить сумку, но Саша любезно и с радостью взял сумку. Настоящий сын своего отца, он так же непритязателен и галантен и так же внимателен к людям вокруг. В виде сидящих рядом, болтающих друг с другом и иногда разражающихся веселым смехом Мэдисон и Саши было что-то ирреальное. В сердце у меня опять проснулась боль об ушедшем друге. «Хочу рассказать тебе смешную историю о твоем отце, – вдруг сказала я Саше. – Как он, пытаясь научиться правильно произносить английский звук “r-r-r”, вытягивал губы и рычал прямо мне в лицо, и как он, изображая из себя Брюса Ли, оттачивал на мне приемы кунг-фу». Саша – человек с теплой и открытой душой. Он рассказал мне, как нелегко ему было расти сыном Виктора Цоя и какое давление он испытывал из-за долга соответствовать отцу. Теперь он чувствовал себя спокойнее и увереннее, и по нему это было видно. «После смерти Виктора люди стали проявлять ко мне интерес, потому что мы были с ним близки, – сказала я ему. – Храни и цени связь с отцом. Это правильно и важно. Это может открыть для тебя какие-то двери или пробудить к тебе интерес. Но потом люди увидят, что в тебе есть что-то свое, уникальное, и любить тебя будут уже за то, какой есть ты сам».

История русской рок-музыки в эпоху потрясений и перемен

Мы причалили у дома на Фонтанке, где жили Юрий с Наташей. Они купили там две квартиры, сломали все перегородки и превратили их в одну большую. В одной комнате Юрий оборудовал студию с огромным компьютером и кучей всевозможной электроники. «Я хочу на нее посмотреть», – тут же сказала Мэдисон. Юрий работал над проектом «Симфоническое “Кино”» – старые песни «Кино», которые он теперь исполнял в сопровождении полного симфонического оркестра. Музыка буквально снесла нам с Мэдисон крышу. Это было великолепно, мощно, но в то же время убаюкивало тебя, как в колыбели. «Я невероятно горжусь тобой», – сказала я Юрию. Я знаю, что Виктор тоже бы им гордился. Юрий достал гитару и стал импровизировать. «Помнишь, как вы с Виктором и Густавом пели песню группы The Cult ‘Nirvana’ и поменяли в ней слова?» – спросила я, со смехом и любовью вспоминая былые дни. Юрий тут же наиграл мелодию и во весь голос запел: “Every day, JOANNA, yeah, yeah, yeah!”. Я потеряла дар речи. Я вдруг опять оказалась в тесной комнате с Виктором, Юрием и Густавом, и в ушах у меня зазвенели их дразнящие, насмешливые голоса. Ощущение было настолько сильным, настолько глубоким, что я разрыдалась. «Перестань! – вдруг услышала я голос снимавшей это все на телефон Мэдисон. – Я хочу, чтобы ты смеялась! Где этот чертов Фирсов, когда он нужен?!»

* * *