Исторія Русской Церкви

Голубинскій, съ большой рѣзкостью опредѣляющій нравственную личность владыки Даніила, пишетъ: “Но тотъ же Даніилъ, какъ мы говорили, занимаетъ совершенно выдающееся положеніе среди другихъ нашихъ митрополитовъ въ качествѣ учителя не дѣломъ, а письменнымъ словомъ: онъ написалъ не два-три поученія, какъ другіе митрополиты, а цѣлую большую книгу учительныхъ словъ и цѣлую такую же книгу учительныхъ посланій”. Далѣе Голубинскій поясняетъ: “Предметъ учительныхъ словъ и посланій митр. Даніила составляютъ: во-первыхъ, теоретически- богословскія или вѣроучительныя истины, нарочитаго раскрытія которыхъ, по его мнѣнію, требовали обстоятельства времени; во-вторыхъ, нравственное христіанское ученіе, обращенное къ мірянамъ, съ рѣзкимъ обличеніемъ пороковъ современнаго общества, и въ-третьихъ, — спеціально нравственное и дисциплинарное ученіе, обращенное къ монахамъ”.

На мѣсто низверженнаго Даніила былъ избранъ и поставленъ въ февралѣ 1539 г. игуменъ Троицкій Іоасафъ

(Скрипицынъ). Въ избраніи его принимали участіе Шуйскіе, но онъ вскорѣ перешелъ на сторону Бѣльскаго, котораго справедливо считалъ лучшимъ, чѣмъ они, государственнымъ дѣятелемъ. Митрополитъ выхлопоталъ у юнаго государя освобожденіе Бѣльскаго, который вновь занялъ первенствующее положеніе. Имѣли успѣхъ ходатайства владыки Іоасафа за нѣкоторыхъ удѣльныхъ князей. Смягчилъ онъ положеніе Максима Грека, котораго очень почиталъ. Сторонники Шуйскихъ, среди которыхъ было много новгородцевъ, жившихъ въ Москвѣ, составили заговоръ. Въ началѣ января 1542 г. Иванъ Шуйскій самовольно прибылъ въ Москву изъ Владиміра, гдѣ охранялъ восточныя области отъ набѣга казанцевъ. Ночью Бѣльскій былъ схваченъ и отосланъ въ Бѣлоозерскъ въ заточеніе; тамъ въ маѣ онъ былъ умерщвленъ. Соловьевъ пишетъ: “Митрополитъ Іоасафъ былъ разбуженъ камнями, которые заговорщики бросали къ нему въ келью; онъ кинулся во дворецъ, заговорщики ворвались за нимъ съ шумомъ въ спальню великаго князя, разбудили послѣдняго за три часа до свѣту; не найдя безопасности во дворцѣ подлѣ великаго князя, приведеннаго въ ужасъ, Іоасафъ уѣхалъ на Троицкое подворье; но туда за нимъ прислали дѣтей боярскихъ, Новгородцевъ съ неподобными рѣчами; Новгородцы не удовольствовались одними ругательствами, но чуть-чуть не убили митрополита: только Троицкій игуменъ Алексѣй именемъ Св. Сергія да бояринъ князь Димитрій Палецкій успѣли удержать ихъ отъ убійства; Іоасафа взяли наконецъ и сослали въ Кирилловъ Бѣлозерскій монастырь”. Въ 1547 г. онъ былъ переведенъ въ Троицкій мон., куда ему присылались для просмотра постановленія Стоглаваго собора. Въ одномъ изъ своихъ замѣчаній Іоасафъ проявлялъ заботливость о томъ, чтобы тяглые люди или крестьяне не были подавляемы бременемъ налоговъ. Онъ принадлежитъ къ числу книжныхъ людей своего времени. Скончался митр. Іоасафъ 27 іюля 1555 г.

Въ мартѣ 1542 г. митрополитомъ былъ поставленъ архіепископъ новгородскій Макарій,

выдающійся іерархъ Русской Церкви. Онъ знаменитъ въ области письменности. Знаменитъ пастырской дѣятельностью. Знаменитъ и дѣятельностью государственной, отстоявъ великокняжескую власть отъ расхищенія ея княжатами. Правильно писалъ о немъ историкъ Випперъ: “Если монархія въ Москвѣ спаслась отъ крушенія, не потерпѣла ущерба отъ “вельможъ” на манеръ Польши, то всего болѣе она обязана была своей могущественной союзницѣ, Церкви”.

Митр. Макарій,

род. въ 1481-82 г., былъ постриженникомъ Пафнутьева Боровскаго мон., архимандритомъ можайскаго Лужецкаго или Лужковскаго монастыря. Какъ сторонникъ строгаго общежитія, онъ полюбился вел. кн. Василію III, посѣщавшаго обитель и бывшаго особеннымъ искателемъ учительныхъ монашескихъ бесѣдъ, къ чему вообще были склонны тогдашніе государи. Въ 1526 г. онъ былъ поставленъ новгородскимъ архіепископомъ, занявъ каѳедру вдовствовавшую 17 лѣтъ послѣ устраненія св. Серапіона. Вел. князь, провожая съ почетомъ владыку Макарія, котораго нарочито просилъ молиться о дарованіи ему сына, возвратилъ ему всю казну старыхъ новгородскихъ архіепископовъ и далъ ему своихъ бояръ. Новгородско-псковскія лѣтописи называютъ время его правленія благословеннымъ. Въ отношеніи къ духовенству онъ былъ строгимъ блюстителемъ соборныхъ о немъ постановленій, и въ то же время не отягощалъ его податями, а облегчалъ отъ нихъ, защищая и отъ своихъ чиновниковъ. Относительно духовенства былъ не грознымъ властителемъ, а кроткимъ и благопривѣтливымъ пастыремъ. Владыка былъ горячимъ предстателемъ за опальный Новгородъ и за отдѣльныхъ лицъ. Помогая нуждающимся, онъ былъ усерднымъ украсителемъ храма Св. Софіи.