История русской Церкви. Том 9

Но замечательно, что в этот же период междупатриаршества напали было на мысль поставить печатание богослужебных книг несколько лучше, чем поставлено оно было прежде, ибо, когда решено было издать вновь Служебник, или Требник, изданный в 1602 г. Андроником Тимофеевым Невежею, то посоветовали юному государю поручить это дело человеку, который знал и греческий язык, именно канонархисту Троице-Сергиева монастыря Арсению Глухому, Селижаровцу. Этот Арсений, как сам рассказывает о себе, воспитан в селе и не бывал в училище учителей, ведущих словесную хитрость. Но с тех пор как облекся в иноческое одеяние, обходил многие честные обители, обретал и перечитал в них множество священных книг, обретал и многих разумных мнихов, с которыми вступал в совопрошения и собеседования, особенно полюбил книгу святого Иоанна Дамаскина, с великими усилиями и трудами изучил его грамматику (об осми частях речи) и прошел его священную философию (диалектику), хотя и встретил в ней немало темного и покровенного. В частности, рассказывает, как занимался он, Арсений, в библиотеке Троице-Сергиева монастыря и как часто посещал ее, как содействовал ему заведовавший библиотекою просвещенный и богомудрый инок Антоний, дававший ему многие книги даже в келью, а другие вместе с ним рассматривавший и обсуждавший в библиотеке, как еще тогда он, Арсений, сличал разные списки церковных служб, находил в них многие неисправности и старался исправлять их по своему крайнему разумению, как по повелению архимандрита Дионисия переписывал книгу Канонник и сделал в ней посильные исправления и пр. Таким же, вероятно, образом, т. е. из книг, при пособии разумных мнихов, знавших по-гречески, Арсений научился и греческому языку. "Во сто двадесять четвертом году, октября в 24-й день (т. е. 1615 г.), говорит сам Арсений в своей защитительной "Речи", поданной боярину Борису Михайловичу Салтыкову, - писал с Москвы государевым словом Троицко-Сергиева монастыря келарь старец Аврамий Палицын (он-то и мог указать государю на Арсения как на способного заняться исправлением книг) в Троицкий монастырь архимандриту Дионисию да казначею старцу Иосифу Панину, а велел прислати к Москве меня, нищего чернца, для государева дела, что правити книга Потребник на Москве в печатное дело; а поп Иван клементьевской приехал к Москве собою, а не по грамоте". Этот поп Иван по фамилии Наседка или Наседкин священствовал прежде, вероятно, в Москве, но в 1611 г., когда она была сожжена поляками, бежал из нее со всем своим семейством в Сергиеву лавру, куда бежали тогда и многие тысячи московских жителей. Здесь ему поручили совершать службы и требы для мирян в церкви преподобного Сергия над монастырскими воротами и дали небольшую келью в монастырской стене. Наседка умел приобресть расположенность архимандрита Дионисия, проводил с ним в беседах не только дни, но иногда и ночи, много помогал ему в переписке и рассылке известных патриотических воззваний к народу для изгнания поляков из отечества, еще более потрудился по поручению Дионисия, когда обходил окрестные места и селения, наполненные беглецами из Москвы, и исповедовал, причащал и предавал земле несколько тысяч несчастных, погибших от голода, ран и болезней. По окончании этих трудов Наседка был определен на священническое место в подмонастырском селе Клементьевском. Когда Арсений и поп Иван Наседка прибыли в Москву и явились к боярину Борису Михайловичу Салтыкову, то "я, нищий чернец, - продолжает речь свою к Салтыкову Арсений, - сказал тебе, государеву боярину, про себя, что меня не будет столько (т. е., что я не в состоянии исправить Потребника), ибо я ни поп, ни дьякон, а в той книге все потребы поповския. Но Иван поп сам на государево дело набился и бил челом тебе, государеву боярину, ради себя так как у него там (близ лавры) жена и дети, - чтобы государь приказал править книгу троицкому архимандриту Дионисию в Троицком монастыре, а нам бы, попу Ивану да мне, чернецу Арсению, да старцу Антонию с архимандритом у дела быть". Белено было прислать в Москву старца Антония, бывшего книгохранителем в лавре, но оттуда отвечали, что Антоний болен. Тогда старец Арсений и поп Наседка били челом государю и сказали: "Нам одним не исправить книги Потребника; в списках ее с давнего времени множество разностей и погрешностей как от переводчиков, так и от неискусных переписчиков; нам двоим великая от того будет смута, да и "без настоятеля от властей" исправлению той книги быть невозможно. Вследствие этого по ходатайству Салтыкова государь послал в Троице-Сергиев монастырь свою грамоту (от 8 ноября 1616 г.), которою поручал исправление Потребника архимандриту монастыря Дионисию вместе с старцем канонархистом Арсением, библиотекарем лавры старцем Антонием и священником Иваном Наседкою, предоставив архимандриту приглашать к сотрудничеству и других "разумных старцев, которые подлинно и достохвально извычни книжному учению и граматику и риторию знают". Арсению и Наседке, когда они отправлялись из Москвы, даны были три списка Потребника, в том числе список митрополита Киприана из Успенского собора, а другими списками велено было пользоваться из лаврской библиотеки. Арсений, однако ж, боялся и теперь приниматься за исправление книги и каждый день говорил Дионисию: "Откажи дело государю: не сделати нам того дела в монастыре без митрополичьего совета, а привезем книгу исчерня к Москве, и простым людем будет смутно". Арсений понимал, что поручение может угрожать им со временем большою опасностию и что исправление Потребника тогда бы только было для них безопасным, если бы совершалось под непосредственным наблюдением и руководством самого митрополита Ионы, заведовавшего патриаршеством. Дионисий не послушал Арсения, а во всем попа Ивана слушал и принялся за дело вместе с своими сотрудниками.