История руссов. Славяне или норманны?

3. Имя «Владимир» мы встречаем несколько раз, см. № 17 у Марула — Bladimerius, у Диоклеата соответственно — Vladimir. Далее, ввиду того, что таблица королей у Диоклеата гораздо длиннее, мы находим у него № 34 — Vladimirus, № 39 у него же — Bladimirus, наконец № 41 — Bladimir.

Так как буквы «в» в греческом нет, то в именах, начинающихся с «в», обычно стоит близко стоящая к ней фонетически «б». Отсюда всегда легкая путаница, если мы сравниваем данные двух авторов (см., например, № 17, где тождество Bladimirius и Vladimir не подлежат никакому сомнению).

Интересно, что орфография имени «Владимир» даже у Диоклеата слегка варьирует, очевидно, он сохранял оригинальную транскрипцию тех источников, которыми пользовался, а не унифицировал их орфографию.

На других подробностях этой интересной таблицы мы не имеем здесь возможности останавливаться.

Итак, «Владимир» является древним, коренным славянским именем в Далмации и Кроации, т. е. области, прилегающей к северо-восточной части Адриатического моря и исторически совершенно оторванной от Скандинавии и варяжского влияния.

Вообще, история не знает посещения варягами Далмации и Кроации (если не считать, конечно, норманиста А. Погодина), а если таковое когда-то, допустим, и имело место, то следствием его не было то, что на престоле в Далмации и Кроации стали восседать короли со скандинавскими именами, — все они почти поголовно славянские (либо христианские).

Замечательной чертой далматских имен является колеблющееся их окончание, то на «мир», то на «мер», например, Сатимер, Звонимер, Будимер, Канимер, Каранимир, Толимер (и Толимир) и т. д. Очевидно, окончание произносилось неясно и могло быть принято то за «мер», то за «мир».

Эту черту мы находим и в древних русских источниках, например, в «Слове о полку Игореве» и т. д., в которых встречается то «Владимир», то «Владимер». Вероятно, «Владимер» является более архаическим.

Что означает в точности «мир» и «мер» — неизвестно, ибо филологи не удосужились до сих пор разобрать значение многих славянских имен с окончанием на «мир»: гораздо проще сплавить их в число скандинавских и избавиться от хлопот.

Из вышеизложенного ясно, что украинский норманизм профессора Огиенка не имеет под собой никаких реальных оснований.

8. Несколько слов о Кие, Щеке и Хориве

Сообщение летописи о трех братьях — основателях Киева безусловно основано только на народном предании. Летописец даже не пытается датировать время их жизни — оно теряется во тьме времени.

Тем интереснее, что это сообщение получает известное подтверждение и даже датировку в чужеземном источнике. Именно, армянский историк VII века Зеноб Глак рассказывает об основании Куара (Киева, называемого в древности иностранцами Куабой) в стране полуни (поляне) Куаром, Ментеем и Хереоном.

Хотя имена сильно изменены, но сходство все же столь заметно, что о случайном совпадении говорить не приходится. Очевидно, что легенда об основании Киева каким-то путем очень давно попала на Кавказ и попала в местную летопись.

Замечательно то, что это предание записано в Армении уже в VII веке, тогда как в русской летописи оно упоминается только в начале XI века. Срок в 400 лет — весьма почтенный. Но когда эта легенда впервые попала на Кавказ? Не исключена возможность, что трех киевских братьев мы должны отнести еще глубже VII века.

Во всяком случае, это указание дает некоторые надежды на возможность нахождения и других сведений, касающихся древней русской истории в столь малоизвестных источниках, как армянские, грузинские, древнееврейские, арабские, а особенно греческие источники. В сущности, давно уже пора начать «раскопки» и по таким источникам, раскопки поучительные и систематические.

Так как о трех братьях более ничего не известно, то мы остановимся на филологической стороне вопроса, которая все же может пролить хотя бы слабый дополнительный свет. Прежде всего, все три имени безусловно славянские.

«Кий» до сих пор живет полной жизнью в украинском языке, означая длинную, тонкую, прямую жердь; уцелело это слово и в русском языке, но только в одном узкоспецифическом значении — «бильярдный кий». Конечно, древнерусское произношение было «Кый». Это имя, как и все в старину, было, в сущности, кличкой, прозвищем.

Имя «Щек» не поддается столь ясной расшифровке; возможно, что есть какая-то связь с «щекой», «щекотом» и т. д. Славянская специфичность этого слова не подлежит ни малейшему сомнению. Для армянина это слово, вероятно, было столь труднопроизносимым, что было употреблено совершенно другое слово (возможно, что слово «Ментей» является только переводом славянского значения слова «Щек»).

Вюобще, приходится удивляться, что даже самые легкопроизносимые русские слова в устах иностранцев подвергаются значительной переделке. Кажется, чего проще и звучнее: «Ярослав», а между тем скандинавские саги сделали из него «Эрислейф»’а.