История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена

Четырехлетнее перемирие, заключенное между христианами и сарацинами, было почти сразу нарушено Рено де Шатильоном, который напал на мусульманский караван и наотрез отказался отдать награбленное. Возможно, Саладин ожидал чего-то подобного. Он мог контролировать территории, находившиеся под его началом, обеспечить покорность подданных, однако у анархистов-латинян с разными, зачастую противоположными интересами и вечно воюющими между собой фракциями не было такой дисциплины. Саладин вознамерился навязать ее с помощью меча. Приказы были отданы, и очень скоро весь Восток содрогнулся.

Летом 1187 года Саладин произвел смотр войск численностью около 20 000 человек. Он особенно гордился своей 12-тысячной кавалерией, великолепными всадниками, оказавшимися смертельно опасными для рыцарей. 1 июля он переправился через Иордан, и вторжение началось. Одна часть его армии была направлена к городу Тверия, который сразу был взят, и только замок, которым командовала Эшива, графиня Триполи, еще держался. Заметим, что жены латинской знати на Востоке обычно проявляли не меньше смелости, чем их мужья. Они не могли укрыться в безопасном месте за линией фронта – такого просто не было. Когда город подвергался атаке, женщины находились в зоне боевых действий, как и мужчины. Тем временем христиане собрали армию, к которой присоединились контингенты тамплиеров, госпитальеров и другие рыцари из Триполи и Антиохии. Патриарх Иерусалимский даже послал свою самую священную реликвию – Истинный Крест, чтобы обеспечить победу христиан. Он был обнаружен в Иерусалиме в IV веке (как впоследствии писал святой Кирилл Иерусалимский, весь мир заполнен кусочками дерева от Истинного Креста). В те дни подвергнуть опасности столь драгоценную реликвию означало, что королевство находится в смертельной опасности. Мы помним, как вдохновились участники Первого крестового похода, когда в Антиохии было найдено копье, пронзившее плоть Христа.

Саладин тем временем лично принял участие в осаде замка Тверии, оставив главные силы армии в холмах вокруг нее. Он пошел на хорошо просчитанный риск, уверенный, что христиане не бросят замок на произвол судьбы. Если они попадутся на крючок, успех обеспечен.

Выступившая против него армия по численности была примерно такой же, как его собственная, – около 1200 рыцарей, 4000 конных сержантов, вероятно, такое же количество пехотинцев и местные конные лучники. Христиане разбили лагерь в районе Сефории, где было несколько колодцев. Между ними и людьми Саладина раскинулось голое плато. Вопрос заключался в том, кто перейдет его первым.

Мнения христианских командиров разделились. Самые горячие головы говорили, что необходимо выступить немедленно и освободить Тверию. Более уравновешенные воины, среди которых были и госпитальеры, считали, что надо немного потянуть время и заставить Саладина выступить им навстречу. Даже граф Раймунд, супруга которого была осаждена в замке, считал ошибкой немедленный переход плато. Он говорил, что Тверия – его город, а Эшива – его супруга, но это не повод подвергать угрозе армию. К сожалению, Ги, король Иерусалима, командовавший всей армией, был на стороне тех, кто желал немедленно освободить Тверию. Это было роковое решение. Саладин заманил противника в смертельную ловушку.

Рано утром 3 июля 1187 года христиане покинули лагерь в Сефории и начали движение. Июльское солнце жгло нещадно, а на пути не было никаких источников воды. Плато содрогалось. В жарком мареве возникали миражи. И вот между ними стали появляться всадники. Но только они не вступали в бой, а налетали и жалили, словно злые осы пустыни. Все предприятие было в высшей степени нелогичным, и единственное оправдание, которое можно найти для начала наступления армии, заключалось в том, что Ги, феодальный лорд, был обязан при любых обстоятельствах прийти на помощь вассалу. Тот факт, что даже сам граф Раймунд выступал за то, чтобы дождаться сарацин, не играл роли. Действия Ги были продиктованы феодальными законами и правилами рыцарства. Нечто отдаленно похожее происходило и в классические времена, когда военачальники вели себя, по современным меркам, совершенно нерационально, к примеру, отказывались идти на помощь при всех благоприятных обстоятельствах из-за затмения луны или потому, что знаки казались им недобрыми. Латиняне периода Крестовых походов, суеверные и руководствующиеся рыцарским кодексом поведения, тоже были иррациональны.