История с благополучным концом

--Ладно, - стараясь не смотреть на приятеля, ответил Ариф. - Допустим, птицу ты не похищал, допустим, она сбежала сама, хотя я сомневаюсь, что на суде кого-нибудь удастся в этом убедить... Но хоть мне объясни, для чего солидному человеку нашего с тобой возраста понадобилось... - он заглянул в разложенные перед ним листы, - где это? "...в ночное время тайно проникать через щель в заборе на территорию Государственного бакинского зоопарка". С какой целью? При этом, во-первых, в ночь совершения преступления этот человек, согласно собственным, а также косвенным показаниям, в состоянии сильного опьянения не находился, и, во-вторых, он как явствует из приложенной к делу медицинской справки, является психически здоровым?.. Допустим, ты все это затеял из-за рога. Но тогда расскажи, куда ты его дел и зачем он тебе понадобился?

- Не подумай, что я тебе не доверяю, - мрачно усмехнулся Рауф, - просто смысла в этом нет. Я тебе и тогда, и сейчас говорю правду, мне нужен был рог!

- Первым долгом на суде спросят, для чего он тебе понадобился? И придется что-то сказать, никуда ты от этого не денешься!.

- А что я на этом выиграю?.. Твоя ошибка в том, - покачав головой, сказал Рауф, - что в последнее время тебе стало казаться, что ты умнее меня. Я спрашиваю, что я на этом выиграю? Знаешь, чего мы добьемся, если я тебя послушаюсь?.. Только одного - потребуют, чтобы я вернул рог. А для меня это теперь, когда я уже здесь, - он махнул рукой на зарешеченную дверь, - и ничего изменить нельзя, будет самым большим несчастьем. Пропажа птицы все равно ведь останется на мне.

- Что же делать? - растерянно спросил Ариф, собирая бумаги со стола. - Мне же не на чем строить защиту!

- Подумай, - посоветовал Рауф. - На то ты и адвокат.

- Лучше, пока не поздно, я откажусь от этого дела, - прерывающимся от неожиданного прилива смелости голосом заявил Ариф. - Не хочется быть посмешищем на суде.

- Молодец, - одобрил Рауф. - Наконец-то ты перестал рассуждать о благородстве и показал свое настоящее лицо. Ты прав. Рауфу сейчас плохо, пользуйся! - Не вставая, небрежным кивком он попрощался с Арифом, ни капли не сомневаясь, что тот вернется. Так и получилось.

Ариф появился на следующий день и с тех пор навещал своего подзащитного ежедневно, но пользы от этих посещений Рауф не ждал. Сразу же после того, как закончилось следствие, его навестил Горхмаз Гурджиев, юрисконсульт, который на протяжении многих лет успешно улаживал крупные и мелкие разногласия, время от времени возникающие между действиями отдельных работников учреждения, где служил Рауф, и республиканским законодательством. Ежеминутно оглядываясь, такая уж у него была привычка, Горхмаз попросил Рауфа не нервничать и всецело положиться на него. С судьей Горхмаз был знаком недостаточно близко, но обещал найти к нему подход. Прощаясь, Рауф не сомневался в успехе, но все же в целях усиления гарантии и поощрения Горхмаза еще раз попросил его не ограничивать себя в расходах. Вести от Горхмаза поступили скоро, но ни одна из них: не оказалась приятной. Рауфу было известно, какими связями располагает Горхмаз, и он даже больше удивился этому известию, чем расстроился.

В свой последний приход, за день, до суда Горхмаз признался в полном поражении. Чувствовалось, что он совершенно сбит с толку, головой он теперь вертел беспрерывно и уже не уговаривал Рауфа беречь нервы. Небритый и осунувшийся, он сидел напротив и сбивчиво рассказывал обо всех попытках, сделанных очень влиятельными и надежными людьми, вызвать у судьи чувство симпатии и горячее желание облегчить судьбу Рауфа в форме, предположим, возвращения случайно оступившегося человека к нормальной трудовой жизни, но на худой конец, путем внесения в текст сурового приговора всего лишь нескольких слов, благодаря которым наказание назначается в условном виде.

Рауф прекрасно понимал, что все это результат зловещей деятельности Аскерова, и поэтому лишь горько усмехнулся, когда Горхмаз попытался объяснить трусливое поведение судьи необычностью предстоящего процесса, но спорить не стал.

Заключительное заседание началось выступлением прокурора. То, что прокурору дали слово сразу же после перерыва, Рауфом было расценено как доброе предзнаменование, так как ему было известно, что у большинства людей после обеда появляется благодушное настроение и желание сделать приятное окружающим. Но прокурор, спортивного вида молодой человек лет двадцати семи в модном костюме, не только не оправдал надежд Рауфа, но произвел самое отталкивающее впечатление своим выступлением.